Месть Альбиона

— Нужно, чтобы вы сейчас написали документ. Признание в организации двух покушений на цареубийство, — очень подробное, с деталями. Не забудьте указать, от кого конкретно из ваших руководителей получили это задание. И ещё один документ: полный список вашей русской агентуры. Аристократы, чиновники, коммерсанты, промышленники, журналисты… Ну, вам виднее. Напишете — уцелеете. Откажетесь, — упрашивать не будем. Встанем и уйдём. А ребята останутся и приступят…

Сергей увидел, что лицо Фитча закаменело. Глубоко посаженные глаза, казалось, провалились ещё глубже, губы сжались в нитку, густые тёмные брови сошлись на переносице. Нетрудно представить, что творилось на душе у шпиона, — врагу не пожелаешь… И хорошо, коли так. Какая может быть жалость к негодяю с душой черней мазута? События последних недель ожесточили Сергея. Сердце словно подёрнулось коркой льда. Он вдруг поймал себя на мысли, что с удовольствием разрядил бы в Фитча весь барабан револьвера. Впервые в жизни он хотел убить человека…

— Ничего писать я не буду, — скрипуче произнёс наконец Фитч. — Как джентльмен, патриот и государственный служащий, — отказываюсь. Я Её Величеству присягал. И потом… — Облизнул пересохшие губы. — Дать вам в руки сведения, о которых речь, это всё равно, что самому застрелиться. Да и позора не оберёшься…

Ефимов покачал головой.

— Вы, должно быть, не до конца меня поняли, — терпеливо сказал он. — Документы, которые вы напишете… если только не самоубийца… вас никак не скомпрометируют. Напротив, мы сохраним их в полной тайне. Они просто станут залогом нашей дальнейшей дружбы и тесных взаимоотношений. А руководству о вашей откровенности знать совсем необязательно.

— Другими словами, вы меня вербуете?

— Другими словами, — да.

Фитч выдержал паузу.

— Отказываюсь категорически, — твёрдо ответил он. — В нашем роду предателей никогда не было.

— Зато одним покойником станет больше, — отрубил Ефимов. — У вас, милейший, ровно два выхода: или работаете с нами, или не работаете вовсе. Трупы к активным действиям вообще не склонны… Это ясно?

— Да.

— Ваше последнее слово?

— Нет!

Полковник неторопливо поднялся. Задумчиво посмотрел на Фитча и пожал плечами.

— А ведь вы мне не верите, — с оттенком скуки в голосе констатировал он. — Думаете, что я вас пугаю, что дипломата тронуть не посмеем…

— Не посмеете! — упрямо сказал Фитч дрожащими губами. — Не захотите создавать прецедент. Сегодня вы уберёте меня, а завтра в Лондоне займутся вашими людьми. Подумайте хотя бы о них.

Ефимов покачал головой.

— Наши люди в Лондоне на королеву Викторию не покушаются, стало быть, и повода для крайних мер нет, — холодно заметил он. — К тому же мы говорили, что вас уберут самым естественным образом. Из-за чего сыр-бор поднимать? Никто, знаете ли, от случайного нападения не застрахован… Ну, не смею настаивать. — Поднялся. — Сергей Васильевич, Семён Борисович, пойдёмте. Не будем людям мешать.

Полковник неторопливо покинул гостиную, двое других за ним. На пороге Белозёров не выдержал, — оглянулся. На лице Фитча с полуоткрытым ртом застыло растерянное выражение. Ивашов доставал из сумки верёвку, Дерюгин держал сидящего англичанина за плечи. Сплюнув, Сергей отвернулся.

На лестничной площадке Ефимов поднял руку и достал часы.

— Ну вот, момент истины, — хладнокровно произнёс он. — Засекаю контрольные пять минут. Либо он сломается и всё напишет, либо как твердокаменный джентльмен-патриот предпочтёт умереть.

— Туда ему и дорога, — сказал Сергей сквозь зубы. Помолчав, невольно добавил: — А всё же как-то не верится, что, если не передумает, наши люди его…

— Даже не сомневайтесь, — жёстко оборвал полковник. — И виноват безмерно, и слишком опасен, чтобы оставить в живых. А вы что, — пожалели?

— Да нет, с чего бы…

— А если всё же надумали жалеть, вспомните, как он с вами в подвале посольства обошёлся. Вся жалость враз испарится.

Входная дверь распахнулась, и на площадку выглянул Ивашов.

— Пожалуйте обратно, господин полковник, — сообщил он.

— Что, передумал-таки умирать? — живо откликнулся Ефимов.

Ивашов осклабился и закивал.

— Передумал, как есть передумал! Беги, говорит, за начальником, скажи, что всё напишу. А сам чуть не плачет…

— Вот видите! — победно сказал полковник, глядя на Сергея.

В этот момент из глубины квартиры раздался чей-то сдавленный крик. Лицо Ивашова выразило сильнейшее недоумение.

— Эт-то что за…

Недоговорил, рванулся обратно в гостиную. Толкаясь плечами, следом за ним во входную дверь устремились разом все трое. На ходу Сергей свирепо выматерился. Ай да Фитч! Дождался, пока главные люди, как и обещалось, уйдут. Прикинулся сломленным и фактически послал одного из двух оставшихся за начальством — догони, мол, скажи, что всё напишу. А уж с последним, Дерюгиным, как-то разобрался… Каков негодяй! Но какой хладнокровный профессионал!