Месть Аники дес Аблес

Пока жду, достаю свою книгу, понятнее она не становится, сколько ни смотри. Странные красочные рисунки, мало текста, который ничуть не понятнее картинок. Что мне с этим делать? Наверное, если получится найти настоящий род моего отца, то и это как-то прояснится? Или же наоборот, книга — ключ к тому, чтобы найти родственников по отцовской линии?

— Не дотронулась? — спрашивает появившийся в шатре Ашш. Садится на ковёр рядом, придирчиво изучает мои руки и отвечает сам себе. — Вроде, нет.

— А что это было, мой Господин? — спрашиваю, чувствуя себя странно уязвлённой — если он допускал, что могла дотронуться, то мне хотелось бы, чтобы в его голосе было больше беспокойства. И чтобы пришёл он сразу, а не когда уже обсудил всё, что хотел со всеми, с кем хотел. Большая наглость со стороны забывшейся пешки, согласна.

— Новые правила, Ика! — вместо ответа объявляет он, всё ещё держа меня за руку. — Говоришь мне «мой Господин», и я тут же тебя целую!

— Ого, — невольно вырывается у меня. И я зачем-то решаю уточнить. — А «мой Император»?

— Тоже, — смеётся Ашш.

— А «Ваше Императорское Величество»? — уже чисто из любопытства, ведь так его никто в лицо не называет.

— О, это обращение я вообще терпеть не могу, — легко и просто признаётся, вздыхает. — Так что придётся в этом случае тебе самой меня целовать.

Я чувствую, что всё-таки стремительно шагаю на тонкий и шатающийся мостик между нашими берегами, да даже не сама шагаю, скорее меня несёт ветром, ураганом по имени Ашш-Ольгар. И сопротивляться ему невозможно.

— Да, мой Господин, — покорно опускаю глаза. И… да, он меня и в самом деле целует. Вроде бы и мягко, но так жадно и страстно, что мои мысли мгновенно путаются и сбиваются, и на поверхности остаётся только одна: ещё-ещё-ещё! Но он останавливается и почему-то заговаривает про княжну.

— Мирислава очень талантлива в своей родовой магии, — произносят только что целовавшие меня губы, заставляя чуть нахмуриться — хвалебные оды другой женщине — это не совсем то, что хотелось бы слышать девушке после такого.

— А что у неё за магия? — ну не молчать же обиженно, в самом-то деле.

— Любовная. Она не собиралась тебя убивать.

— Нет, — говорю я. И бессовестно злоупотребляю новым правилом. — Но вряд ли она хотела меня приворожить, мой Господин?

— Тебя — нет, — соглашается он. И я успеваю уже забыть, о чём мы вообще говорим, потому что правило-то мгновенно действует! — Меня.

— Вас? — я перевожу сбитое дыхание и с трудом удерживаюсь от очередного «мой Господин», но что-то всё-таки подсказывает мне, что такими темпами можно очень быстро перестать быть фиктивной любовницей и стать настоящей, а я ещё не поняла, как буду с этим жить. С этими очередями к нему в кабинет и спальню, осознанием, что он в любой момент возьмёт вторую, третью и вообще любую, и с тем, что всем остальным можно замуж в любой момент, а мне почему-то нельзя.

— Да, ты бы выступила просто переносчиком, ведь приворот настроен на меня.

— И что, он бы подействовал? — заинтересованно спрашиваю я, наконец-то запуская руки в давно манившую меня косу. Она шёлковая и словно бы ластится к моим рукам. — Вы же очень крутой маг, телепортироваться даже можете!

— Невозможно уметь всё на свете лучше всех, Ика, — совершенно не расстроенно усмехается он. — Против родовых особенностей вообще сложно что-либо предпринимать, хорошо, что их не так уж и много.

Мне очень хочется спросить про народное поверье — если есть настоящее, истинное чувство, то никакой приворот нипочём, но я молчу. Потому что мне нечего ответить, если он скажет, что это правда, да, но «я-то тут при чём?».

Повисает тишина, которая, как мне кажется, непременно должна закончиться ещё одним поцелуем, но тут снаружи кто-то решительно, хоть и весьма почтительно, произносит «мой Император?».

— Это не я, — зачем-то шепчу.

— Жаль, — чуть улыбается Ашш. Ещё пару секунд смотрит на меня, а затем поднимается и выходит.

А я вытягиваюсь на ковре и глупейшим образом улыбаюсь, бездумно глядя в чуть колышущуюся крышу шатра. Кажется, в этой войне Ашш-Ольгар победил. Но обсудить условия капитуляции я ещё могу.

Утром мы идём к шатру княжны. У меня горят губы и, наверняка, щёки и уши, и чувствую я себя почему-то до неприличия восхитительно, хоть и весьма растерянно. Виноват в этом, разумеется, беспринципный тип Ашш-Ольгар, который, наплевав на своё собственное правило, зацеловал меня просто так, без всяких поводов с моей стороны, и до такой степени, что я потеряла всякий разум и стыд, и с трудом удерживаюсь, чтобы не обратиться к нему прямо сейчас «Ваше Императорское Величество, мой Император и Господин». То, что правило работает только наедине, делает искушение поддразнить Ашша почти невыносимым.

Княжна встречает нас у порога. В этот раз она одета куда скромнее, но в её глазах, поспешно опущенных — как не продемонстрировать ресницы! — мне мерещится торжество.

— Доброго утра, Ашш, — очень мягким и чуть взволнованным голосом говорит она. — Доброе утро, графиня.