Месть до первой крови

   — Катерина Андреевна, а откуда у вас эта уверенность, что все вокруг вам говорят правду? Конечно, всех нужно подозревать… Кстати, насчет Люсова – а почему вы отвергаете его причастность? После таких-то заявлений. Вот как появится кто-нибудь из этих…из оперов – нагрузите их отработкой версии с мужем. А то: ах, мы из угрозыска! Ах, мы целый день бегаем – вздохнуть некогда, пиво попить некогда! Тьфу!.. Кстати, алиби у мужа есть?

   — У Люсова? Не совсем… Был на даче – под Москвой. Соседей в тот день не видел, — Катя сама чувствовала, что вся её доказательная база растаяла как туман, остались только слабенькие косвенные доказательства.

   — Это не «не совсем», Катерина Андреевна, это называется, алиби нет! – закончил Ваганов, добивая её.

   — Ну все, я работать, — Осколова со вздохом поднялась и исчезла за дверью.

   У Катерины внутри все клокотало – да кто этот Ваганов такой, чтобы так с ней разговаривать! Ни разу в жизни ее так не унижали, ни разу в жизни она не чувствовала себя такой дурой. Отсутствие Осколовой только помогло ей, наконец, высказать, все, что накипело:

   — Это вы мне в отместку, да? – звенящим голосом спросила она. – За это дурацкое свидание, на которое я не пришла? Так вот, во-первых, после таких «приглашений» ни одна идиотка с вами никуда не пойдет! А во-вторых, месть могли бы придумать не такую топорную!

   «А теперь к Линке за вещами, и ноги моей больше не будет в этом Старогорске!», — решила она и, пока Ваганов переваривал услышанное, развернулась и хлопнула дверью.

   Ворвавшись в кабинет, который делила с Осколовой, сходу уселась за стол и, выдернув из пачки чистый лист, лихорадочно начала писать заявление. Рука дрожала, потому что Катя все еще кипела, буквы слипались, строчки наползали друг на дружку. В довершение всего на полуслове закончилась паста в стержне. Вне себя от злости, Астафьева собралась прошипеть ругательство, но, бросив взгляд на мирно щелкающую клавишами Галину Дмитриевну, сдержалась.

   В этот-то момент, обведя уютный кабинет взглядом, Катя и поняла, что не хочет покидать это место. Ей нравилась работа, нравились коллеги, даже Осколова чем-то нравилась. Несправедливо, что она должна бросать все это только из-за Ваганова!

   Катя очень жалела, что не сдержалась, и высказала ему все.

   — Пишите рапорт на увольнение, Екатерина Андреевна? – так же мирно поинтересовалась вдруг Осколова, не отрывая взгляд от монитора. Должно быть, она все-таки слышала разговор через стену.

   — А вам-то что? – грубовато ответила Астафьева, пытаясь расписать ручку. – Вы же с первого дня ждали, когда я уйду.

   Осколова не ответила. Катя уже решила, что та вовсе не станет продолжать разговор, но Галина Дмитриевна, видимо, дописав предложение, оторвалась от компьютера и посмотрела на Катю с легким раздражением:

   — Послушай меня, детка, я тебе в любви признаваться не собираюсь – как человек ты мне не нравишься, знай. Таких разгильдяек Старогорский Следственный комитет еще не видел! Но твоя версия начет шантажа – нормальная. Иди и работай по ней. Ваганов, да, бесится, но ты сама виновата… — она усмехнулась, — это ж надо – с начальником шуры-муры крутить! У тебя мозгов совсем нет? Да и бесится Ваганов из-за другого…

   …В воскресенье вечером в области, оказывается, произошло еще одно убийство. Труп молодой женщины был найден на проселочной дороге, ведущей на автобусную станцию. Налицо почерк Мещерского маньяка. Убийца в последнее время стал более активным: в мае-июне были найдены три убитые им женщины, а только за начало июля уже есть два трупа. Вот—вот придется делать заявление в прессу, а Ваганов очень надеялся, что с маньяком справятся раньше.

   — Значит, в воскресенье вечером Ваганов сам был на выезде и злится на меня не из-за сорванного свидания? – только и вынесла из этого рассказа Катя.

   — Какого еще свидания? – утомленно переспросила Осколова. – Екатерина Андреевна, вам знакомо чувство вины? Я не знаю, что у вас с Вагановым произошло в марте, когда задерживали киллера, но с тех пор Ваганов чувствует себя виноватым. Видимо, вы это приняли за что-то другое.

   Когда до Катерины дошел смысл этих слов, она смогла только прикрыть рот ладошкой и ужаснуться, сколько глупостей она себе придумала, сколько сделала и сколько чуть не сделала. Первым побуждением было дописать скорее рапорт на увольнение и исчезнуть из этого здания, потому что теперь уже чувство вины и стыда мучило ее. Но потом пришло понимание, что взрослый и уверенный в себе человек не стал бы трусливо сбегать, а нашел бы силы извиниться и остаться.

   — Ваганов вот-вот уйдет в Областную, вам все равно не придется с ним работать, — снова вернувшись к работе, добавила Осколовой. – Да вообще-то, он хоть и бешеный, но отходит быстро. Завтра уже все забудет.

   Остаток дня Катерина, как мышь сидела в кабинете и помогала Галине оформлять дела для передачи в суд. День прошел тихо и даже скучно.

***

Зато приключения продолжились в квартире на Суворова…

   Лина встретила Астафьеву с опухшим от слез лицом и сумасшедшими перепуганными глазами. И с порога вцепилась ей в руку: