Месть Империи 3. Горе Побежденным

Оставшиеся семь гавелинов сжались в комок под страшным взглядом человека, в одно мгновение сразившего трех лучших бойцов. То, что произошло, больше походило на казнь, чем на поединок, а в одночасье выросшие вокруг хмурые лица вендов, их обнаженное оружие сломало последнее сопротивление. Теперь каждый из оставшейся семерки надеялся лишь на милость и снисхождение.

Окровавленный меч Лавы нацелился на кучку сжавшихся людей, а зазвучавшие слова рубанули не хуже стали:

— Вы нарушили приказ, подставили своих товарищей! За такой проступок наказание только одно — смерть!

У Лавы не было ни времени, ни желания добивать оставшихся, но одно он знал точно — пощаду надо заслужить, пощада, как и награда, не должна раздаваться просто так. Отлично зная переменчиво-взрывной характер гавелинов, он взял паузу, давая им возможность вымолить себе жизнь.

Через мгновение совершенно раздавленные гавелины заголосили:

— Пощади!

— Мардук затуманил наш разум! Не со зла мы!

— Мы никогда!.. Жизнью клянемся! Пощади!

На полную моральную экзекуцию времени не оставалось, и Лава поднял руку, останавливая жалобный вой.

— Хорошо, я дам вам последний шанс. Вы сможете смыть свой позор в бою, но десяток ваш будет распущен, а вы войдете в состав других отрядов.

Посмотрев наверх, он нашел взглядом стоящих там вождей.

— Если кто-нибудь из них, — палец венда указал на замерших гавелинов, — сделает хоть один шаг назад, я разрешаю вам привести отсроченный приговор в исполнение и убить труса на месте.

Лава еще раз прошелся взглядом по лицам вождей, читая по их глазам, что впечатление ему удалось произвести не только на гавелинов. Они поочередно кивали в знак понимания и согласия со всем тем, что только что здесь произошло. Даже Джэбэ склонил голову, подтверждая правоту принятого решения.

«Значит, всем понравилось, — мысленно съерничал Лава. — Тогда принимайте гостинцы!»

Он ткнул в первую пару гавелинов:

— Ты и ты — в десяток к Джэбэ.

— Вы, — его рука выцепила еще двоих, — к тонгурам.

Он повернулся к вождю фаргов Одоару:

— Возьмешь вот этих.

К последнему гавелину, не дожидаясь команды сотника, подошел Ранди и легким шлепком отправил того к своим ребятам:

— Пошли, бедолага, поучим тебя хорошим манерам.

Прерывая поднявшийся было гомон, сверху раздался сигнал тревоги:

— Сарды пошли!

Взгляды всех, кто находился в лощине, обратились к Лаве, а тот, прежде чем двинуться наверх, показал вождю фаргов на несколько гигантских валунов, разбросанных по вершине хребта.

— Поставь там пятерку своих лучших ребят. Оттуда Бессмертные попытаются ударить нам в спину, и твои бойцы должны сдержать их во что бы то ни стало.

Одоар молча начал отбирать воинов для засады, а Лава, осмотрев еще раз свое воинство, довольно усмехнулся:

— Ну что, ребятки, пойдем покажем этим Бессмертным, что кровь у них такая же красная, как и у всех!

Простые слова были произнесены с такой невероятной уверенностью в победе, что даже у самых сомневающихся вдруг появилось ощущение отчаянной удали. Воодушевленные воины разом полезли вслед за сотником на вершину, а тот, обернувшись, бросил последний взгляд на лощину и мертвых гавелинов. Безжизненно-мутные глаза Винслара уставились ему прямо в лицо, рождая странную мысль, что кто-то невидимый и всемогущий наблюдает сейчас за ним из-за потухших навсегда глаз.

Глава 19

Великий магистр все сильнее ощущал тяжелое давление, словно мертвое тело Алкмена пыталось выдавить из себя чужое сознание. Трясина сжимающей пустоты обволакивала, засасывая в черную бездну, и лишь две сияющие глазные прорези, как два якоря, держали его на границе света. Он задыхался в этих тисках, но не отрываясь следил за разворачивающейся трагедией.