Месть озлобленной души

– Это твоя война, Мигель. Не впутывай меня в вашу вражду с Арланом. Уже давно бы ушел от него, но пляшешь под его дудку до сих пор.

– Тебя забыл спросить, что и как мне делать, – криво усмехнулся Мартинес, а затем нагнулся ниже, упершись ладонями в колени, чтобы посмотреть своей матери в глаза. – Ты головой за нее отвечаешь, ты же понимаешь это?

Его слова звучали агрессивно, но в тот момент мне показалось, что голос мужчины дрогнул. В жестком взгляде я уловила легкий шлейф сожаления о сказанном, однако отогнала эту мысль: скорее всего мне показалось.

– Я люблю тебя, сынок, несмотря ни на что… – Сеньора протянула руку, но пальцы зависли в воздухе: женщина так и не решилась прикоснуться к щеке Мигеля.

Тот прикрыл глаза, а на лице всего на мгновение отразилась боль из-за образовавшейся пропасти между ними. Он повернул голову в направлении ладони, поддаваясь секундному порыву, чтобы почувствовать материнское тепло, но быстро себя одернул. Выпрямив спину, парень все же коснулся ее руки, будто случайно, а затем покинул комнату, оставив дверь открытой.

Стало предельно ясно: Мигель любил свою мать, но горячий нрав и надуманные принципы сковывали его цепями, держа чувства под замком, выпуская наружу лишь жгучую ненависть. Он был как недолюбленный подросток, озлобившийся на весь мир, но внутри которого еще теплится надежда.

Мне было больно от того, что я увидела…

Хорошо, что успела перекусить, потому что после появления этого мужчины кусок в горло больше не лез. Сеньора Алмейда отставила поднос и достала мази, чтобы обработать синяки и рану, а я смиренно сидела полулежа и не могла вымолвить и слова. В душе остался очень неприятный осадок, от которого, мне казалось, невозможно будет никогда избавиться. Как так можно говорить с матерью? Как можно угрожать женщине, что подарила тебе жизнь? У него явно с головой были такие проблемы, что уже ни один специалист в мире не поможет…

Да, этот мерзавец был богат, но здесь его положение ничто по сравнению с властью бандитской группировки. Тогда как он смог провернуть дело в Америке, в чужой для него стране?

– Интересно, – я заговорила очень тихо, ведь у стен всегда есть уши, особенно когда дверь нараспашку, – как он смог перевезти меня сюда?

– Ему помогли за большую сумму денег. Как я поняла, он арендовал частный самолет, – так же тихо ответила женщина. – А насколько мне известно, для частников нет должного контроля багажа и проверки документов, такого, как на коммерческих рейсах. Подъехал к трапу, сел и полетел. Просто сдаешь паспорта пилоту, а тот позже возвращает их обратно. Даже можешь штамп о пересечении границы не ставить, если тебе этого не надо, и я сильно сомневаюсь, что Мигель тебя отметил в базе данных.

– Ладно, с этим более-менее понятно, но… Как он добился суда?

– У меня и на этот счет есть подозрения. – Закончив процедуры по восстановлению моей красоты, она подложила несколько подушек мне под спину для комфорта, а сама достала телефон, чтобы кому-то написать. – Как звали судью?

– Аннита Ривелло. – На что Мануэла лишь задумчиво покивала головой, печатая сообщение. – Вам знакомо это имя?

– Еще как… Мы дружили с ней, но она улетела за границу по программе обмена для школьников и студентов. Спустя время получила гражданство США и благодаря упорству и наработанной практике вступила в Американскую ассоциацию юристов, где за отличную работу через несколько лет ее и назначили судьей. У Анниты здесь оставались больные родители, которых нельзя было уже транспортировать, и Франко взял на себя ответственность за них, пообещав присмотреть. Этим, скорее всего, и воспользовался Мигель, пустив в ход шантаж: если Аннита не поможет, то может распрощаться с родными. Однако это лишь мои предположения, ведь узнать правду от сына не в моей власти.

Теперь все стало ясно: вот почему судья Ривелло так странно вела себя на процессе, но все же вынесла справедливое решение. Не позволил закон поступить иначе или Мигелю это было не нужно? Конечно же, я склонялась ко второму варианту, ведь ему необходима была суета, шумиха вокруг, чтобы воплотить свой грязный план по похищению.

Меня взволновало поведение Мануэлы. Она отвечала словно на автомате, направив все внимание на свой мобильник, что держала в руках…

– Как не вовремя-то… – Сеньора кусала ноготь на большом пальце левой руки и раскачивалась вперед-назад, словно маятник.

Весь ее внешний вид кричал о волнении, от которого она постоянно вздрагивала. На мои вопросы отвечала с улыбкой, что все хорошо и нужно всего лишь кое-что уладить. Интересно, этим она пыталась успокоить меня или себя? Случилось явно что-то серьезное, потому что сразу же с появлением сына женщина изменилась. Испугалась? Но чего… Хотя глупый вопрос: Мигеля вообще лучше десятой дорогой обходить и не встречаться с глазу на глаз.

– Я могу чем-нибудь помочь? – Понимала, что вопрос риторический, да и не в том я была состоянии, но если потребуется, из кожи вон вылезу.