Месть озлобленной души

– На этот раз у Аланы была серьезная угроза выкидыша, сопровождаемая обильным кровотечением. Не знаю, под какой счастливой звездой она родилась, но нашим докторам чудом удалось спасти и мать, и детей. Алана с мужем сейчас в этой больнице в гинекологическом отделении. Майк уже весь телефон мне оборвал, пытаясь узнать, как вы все, и мне приходится ему докладываться, чтобы он не искал пока встреч с вами. Пострадавшим нужен покой, и я, как врач, должен проследить за этим, а зная Нортона… К Алексу вообще пока нельзя, Джессика, даже тебе. Прости. По крайней мере пока он не придет в сознание.

У меня немного отлегло на душе, и, поблагодарив мистера Голта за все, согласилась проследовать за ним в приемное отделение, где нас дожидались мои родители. Однако, резко остановившись на месте, я во все глаза посмотрела на доктора, вспоминая кое-какие слова.

– Минуточку… вы сказали «детей»?

– Да, Нортоны ожидают двойню. Майк был просто в ужасе, когда узнал. Видела бы ты его лицо, – усмехнулся Питер Голт и продолжил свой путь.

Невероятно… Просто немыслимо! Неужели где-то там наверху дали шанс маленькой душе, чья жизнь так несправедливо оборвалась четыре года назад? Неужели малыша вернули родителям? Боже мой! И кто сказал, что чудес не бывает?

Поддавшись сильнейшему порыву чувств, я просто расплакалась от счастья. Мне хотелось обнять друзей, сильно-сильно сжимая в объятиях, и расцеловать. Алана – партизанка, даже мужу не сказала о двойне. Разве так можно? Наверное, хотела удивить. И удивила… Правда, повод был неудачный.

Мне выделили палату, в который я надеялась отоспаться после последних дней, однако стресс отлично держал в тонусе, не позволяя погрузиться в глубокий сон. Я подскакивала от малейшего шороха за дверью, в надежде, что кто-то зайдет и скажет: «Алекс пришел в себя». Но этого не произошло ни в тот день, ни на следующий.

Было невыносимо находиться одной, даже телевизор не спасал, поэтому, воспользовавшись телефоном, что оставили родители для поддержания связи, я подсоединилась к сети и выбрала режим видеозвонка.

– Слава Богу… – на экране высветилось изможденное лицо Майка. – Как я счастлив, что вы живы, Джесс! Клянусь, думал, что умру от разрыва сердца прямо там в тот вечер. Еще и Питер запретил к вам приближаться…

– Тебе лучше побыть с женой. Как Алана себя чувствует?

– Сейчас под капельницей лежит. Спит.

– И ты ложись. Выглядишь паршиво.

– Спасибо, сестренка, но как-то не до сна совсем. Я боялся, что сойду с ума… Джесс. – Нортон запрокинул голову назад, упираясь затылком в спинку дивана. По его щекам потекли слезы, а дрожащий подбородок свидетельствовал о том, что ему нужно выговориться. – Я ведь люблю тебя, ты же знаешь, и Алекса люблю, вы мне как родные. Увидеть вашу смерть было сильным ударом для меня. Потом я обернулся… Алана лежала вся в крови на земле, и моя жизнь просто оборвалась… А ты говоришь мне «поспи».

Его боль передалась мне через расстояние. Невероятное жжение окутало огнем всю мою грудную клетку, выталкивая воздух из легких. При виде слез друга мне самой хотелось плакать. Хотелось рыдать от той несправедливости, которая на нас обрушилась, и от облегчения, что все закончилось. Мигель официально был признан мертвым, когда нашли его безжизненное изуродованное тело под грудой обломков. Теперь и наш кошмар закончился, осталось только вернуть Алекса…

Нам не удалось больше поговорить, так как в палату вошел лечащий врач моего мужа. Он терпеливо дождался, пока я отключу телефон, и сообщил, что его пациент пришел в себя. Алекс требовал встречи со мной, но доктор заранее попросил, чтобы визит длился недолго: больной был еще очень слаб.

Через рекордно короткое время я уже находилась напротив заветной двери в палату, где лежал любимый. Глубоко вздохнув, я надавила на ручку и вошла внутрь. Палата ничем не отличалась от моей, но внимание привлекло далеко не это, а взгляд напротив. Эта искренность, которую излучали глаза родного человека, заставила одновременно и расплакаться, и улыбнуться.

– Ты жива… – сорвалось с его губ, а я, не раздумывая, хотела броситься к нему в объятия, но остановилась, представляя, как ему больно сейчас даже дышать.

Присев рядом с койкой, я обхватила его ладонь двумя руками, оставляя на ней череду мелких поцелуев со вкусом соли от моих слез. Такой теплый, такой родной. Я готова была просидеть так вечность и слушать, как билось его сердце.

– Мы оба живы, любимый. Все позади…

– Джесс, – он постоянно сглатывал, было видно, как ему трудно еще говорить, – я не чувствую ногу.

Робко переместив взгляд на вторую половину кровати, я рассмотрела силуэт конечностей, вспомнив, о чем мне говорил мистер Голт. Это было необходимо и с этим можно и нужно жить…

– Не переживай, милый. Все образумится, вот увидишь. Всего лишь очередное испытание на выносливость…

– Я стал инвалидом. – Он проследил за мной пустыми глазами, и было нетрудно догадаться, какие мысли появлялись в его голове. Но их необходимо было сразу же пресечь.