Месть озлобленной души

Молодые люди что-то энергично обсуждали, иногда разговор перерастал в спор. Айден увлеченно доказывал брату свою правоту, а подруга пыталась его переубедить.

– Да херня это все! Невозможно иметь крепкие отношения на расстоянии, и вы для меня не пример! – Парень твердо настаивал на своей правоте.

– Ты просто не любил никогда! – возмутилась Мелани. – Вот когда тебя пришибет этим чувством, тогда и поговорим.

– Мелкая, если мне снесет крышу от девушки, находящейся от меня на другом конце света, то я оплачу тебе свадебное платье, когда наступит время. И неважно, сколько нолей будет на ценнике.

– О, милый, начинай копить! – Ее глаза заблестели от надвигающейся авантюры. – Я сегодня же зарегистрирую тебя кое-где, и будем искать девушку, – она задумчиво приложила палец к губам, – скажем, в России!

– Я не знаю русский, – Айден скривился, скептически смотря на Мелани.

– Мама знает, она поможет. – Дилан подмигнул брату, вступая в разговор.

– Еще чего…

– Ой, да ладно тебе! Английский – мировой язык! Ты лучше начинай уже бояться своих чувств, – никак не унималась девушка.

Молодые, импульсивные и полны жизненной энергией. Когда-то их родители были точно такими же.

– Вам это ничего не напоминает? – спросила Джессика, поглядывая на детей.

– Яблоко от яблони, да? – подхватил ее Алекс.

– Главное, чтоб без глобальных проблем, как у их предков, – расслабленно ответил Майк, переплетая пальцы с женой.

– Все будет хорошо, милый. Придет время, и дети узнают нашу историю, а пока… – Алана посмотрела на сыновей, – будем оберегать от бед и поддерживать во всем, правда ведь?

– Ага, – хмыкнул Нортон, – пусть Дилан и дальше думает, что мы ничего не знаем о его побегах к Мелани на другой конец Америки.

Глаза всех присутствующих горели неподдельной любовью друг к другу. Ведь то, что им пришлось пережить, еще крепче их сплотило, и, несмотря на прошлое, они все сидели здесь, и они были счастливы.

Дружба – это не просто слово. Она способна пережить любые проблемы, в ней есть место и падениям, и взлетам; и ударам, и объятиям; и преданности, и искренней любви. Никакое расстояние не способно ее погубить, ведь она живет глубоко в сердце. И ребята это доказали.

Экстра

Алана

Через год после событий Бонуса

– Очнулась? – сквозь шум в ушах послышался мужской голос. – Жаль… Я надеялся, что хорошо тебя приложил.

Дикая головная боль сковала виски и затылок, отчего я моментально скривилась. Попытавшись вжать голову в плечи, почувствовала, как воротник рубашки неприятно отклеился от кожи шеи, к которой почему-то прилип. Что-то было не так. Еле разлепив глаза, я заметила, что мое тело сковано, руки и ноги связаны, а рот стянут куском тряпки, в который упирался язык. Во рту все пересохло, и было страшно сделать глубокий вдох, чтобы не закашляться. Внезапно нахлынуло давно забытое чувство страха, и дыхательная гимнастика бы не помешала…

Что здесь происходит?

Хотелось осмотреться, однако плохое самочувствие заставило сидеть неподвижно. Постоянно накатывающая тошнота, головокружение, шум в ушах и невозможность поднять взгляд наталкивали лишь на одну-единственную мысль: у меня было сотрясение мозга.

Как? Черт возьми…

Ужасно мучила жажда, и хотелось домой. Было много вопросов, но тяжело, знаете ли, вести переговоры с завязанным ртом. Чьи-то ноги остановились передо мной, и пальцы руки больно сжали подбородок, резко поднимая лицо вверх. Я сильно зажмурилась: казалось, что голова вот-вот лопнет от тяжести, внутричерепное давление явно было слишком высоким.

– Открой глаза и посмотри на меня. – Со рта слетела повязка, освобождая натертые уголки губ, которые сразу же захотелось смочить слюной, а получилось лишь пройтись по ним шершавым языком. Незнакомец сразу же поставил в известность, что помещение звукоизолировано и кричать бессмысленно. А также уведомил, что комнату обустроил его отец для особой девушки.

И зачем мне эта информация…

– Узнаешь? Нет? Да ладно, все говорят, что мы с ним одно лицо.

– Ты сын Миранды? – прохрипела не своим голосом от сухости в горле.

– Сын. Но не тети…

На вид он ровесник моих детей.

Долгое молчание и искреннее непонимание в глазах вывели мальчишку из себя.

– Господи! Да почему ты тупая такая, а? Тетя Миранда мне не родная, а у бабушки был один-единственный ребенок. Раскинь мозгами и скажи, чей же я сын?

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать…

Тогда не может быть…

– Если есть бабло, а кругом полно идиотов, то возможно все, что угодно, – Он словно прочел мои мысли. – Смерть отца – фикция, сказочка, в которую вы поверили.

Господи, что он несет… Наркотики?

– Почему я здесь?

– Чтобы ты узнала, как я ненавижу тебя. Хочу, чтобы ты умылась слезами, как моя мать, которая нашла спасение от мук в петле под потолком.

– Не понимаю… – Говорить было очень трудно. Безумно болел затылок, и шея затекла. Хотелось размяться, но мне было страшно даже пошевелиться под взглядом психа.