Месть по-царски

– Да, Уля, не хотел ныне говорить, но раз так вышло, скажу. Я должен буду уехать. Но не печалься особо, не завтра и даже не послезавтра. Эти дни мы проведем вместе. И не на юг биться с крымчаками оправляет меня государь, а во Псков, разобраться с одним важным для царя делом. Так что повода особо волноваться у тебя нет. На вот, возьми и подумай, на что потратить.

Савельев передал жене мошну.

– Там сто рублев. Другая мошна – плата ратникам.

– Сто рублев? Такие деньги захочешь, не потратишь.

– Подумай.

Ульяна присела рядом с Савельевым.

– Скажи, Дмитрий, а ты можешь уйти со службы?

– Пошто спрашиваешь, Ульяна?

– Есть же у нас вотчина, деревушка рядом с рекой. Жили бы то на Москве, то в деревне. И дитятке было бы хорошо.

– Нет, Ульяна, я не могу уйти со службы государю, потому как клятву на верность Ивану Васильевичу дал. Ты же не хочешь, чтобы твоего мужа считали клятвоотступником?

– Я хочу спокойно жить, Дмитрий. Ты, я, дитя, потом еще ребятенок, желаю, чтобы много детей у нас было и оттого в доме светло и радостно.

Савельев повторил:

– Я не уйду со службы, Ульяна. То не мысли даже упоминать. А коли не желаешь так жить…

Ульяна закрыла его рот ладошкой.

– Не говори боле ничего. Ты служишь, я жду тебя. Давай договоримся, что я ничего об уходе со службы не говорила, добре?

– А ты разве что-то говорила о моей службе?

Ульяна рассмеялась:

– Нет. Как же я тебя люблю, Дмитрий.

– Не потому ли, что я такой, как есть?

– Человека, Дмитрий, любят не за что-то, а просто любят. Потому как любовь в сердце, в душе, а та связана с Богом.

Появилась Авдотья:

– Извиняйте, хозяева, вода горячая в мыльне. Там же все для купания, рушник новый, вчерась тока вышивать закончила.

– Хорошо, Авдотья. И чего поднял тебя Семен, сами бы и управились с Прошкой.

– Так я бы ему такое устроила утром, коли не разбудил бы и не поведал, что князь вернулся, что он надолго запомнил бы.

– Ступайте с Семеном домой. Трапезничать я не буду. Ворота закроет Проша. А завтра приходите попозже, после утренней молитвы.

– Но надо утреннюю трапезу готовить?

– Позже и потрапезничаем!

– Как скажешь, князь.

Служанка улыбнулась, словно узнала что-то тайное, и вышла из горницы. Савельев же, забрав чистое белье, спустился в мыльню. Ульяна разложила постель на двоих, для чего пришлось звать Прошу сдвигать лавки.

Наконец все стихло. Вернулся князь. Сбросил нижнюю одежу и лег рядом с Ульяной, крепко, но осторожно, дабы не задеть живот, обняв ее.

Проснулись, как и задумывали, позднее обычного. И немудрено, миловались чуть ли не до утренней зари. Помолившись, потрапезничали.

Савельев оделся в обычную одежу, сказал жене:

– Мне, Ульяна, надо до товарищей доехать, поведать, о чем царь говорил, и велеть, чтобы готовились к походу.

– А мне с тобой нельзя? – спросила Ульяна.

– Ни к чему, родная, да и неинтересно то. Ты соберись, как возвернусь, на торговые ряды пойдем, посмотрим украшения у иноземных купцов.

– Да ты и так уже задарил меня.

– Мне это приятно. А тебе разве нет?

– Приятно, но все же разбрасываться вот так деньгами не след. У меня и по хозяйству расходов хватает.

Савельев обнял супругу.

– Хозяюшка ты моя. Ну тогда посмотрим люльку для ребятеночка, одежонку для него.

– Ой, Дмитрий, негоже так. Покупать вещи для ребенка до его рождения очень плохая примета, и потом, даже если не было бы приметой, то для кого вещи покупать, для мальчика али для девочки? Они разные.

– Что, и пеленки разные?

– Нет, пеленки одинаковые, я о вещах, которыми потом пользуются. То же касаемо игрушек. Ничего нельзя покупать или брать у кого-нибудь.

– Ну, если плохая примета, то купим что-нибудь другое.

– А может, просто прогуляемся по Москве? Посидим у прудов, посмотрим на лебедей.

– Все, что хочешь, а покуда поехал я, родная.

Савельев вышел во двор. Авдотья мыла котлы, выложила на стол продукты для приготовления обеденной трапезы.

Семен зашивал рубаху.

Савельев спросил:

– Пошто старое латаешь, Семен? Али не можешь новое купить?

– Да я Прошке рубаху чиню. Новая-то рубаха, а пошел в конюшню, да задел за скобу, порвал малость. Выкидывать жалко, новая же, залатаю, и видно не будет.

– Купи ему еще одну.

– Да у Прошки одежи больше, чем у меня.

– Так растет он. Сегодня куплено, завтра малым становится.

– Это так. А ты, никак, собрался куда-то, Дмитрий Владимирович?

– Да тут рядом.

– Велеть Прохору коня вывести?

– Не надо. Пешком пройдусь. День ныне теплый, солнечный.

– Лето никак. Благо еще не зной, не засуха, дождичек когда идет, а то и ливень.

– Зной позже будет.

– Кто знает, Дмитрий Владимирович, в прошлом году, почитай, все лето дожди шли, а ребятня купалась в реке в редкие дни.

– Ну и ладно. А рубаху Прошке купи, на это тебе на вот рубль.

Савельев дал ключнику деньги.

Габра изумился:

– Да куда столько, князь, на такие деньги корову купить можно. А уж рубах-то с дюжину, хорошие рубахи ныне по десять копеек.

– Не жалей. Себе и Авдотье что-нибудь прикупишь.

– Спасибочки, князь. Уважил так уважил.

– Пустое.

– Когда ждать-то? Когда обеденную трапезу Авдотье подавать?

– Как всегда. До того вернусь.

– Добро. Счастливого пути.