Месть Розы

Он пытался приглушить их, ибо знал, что они являются симптомами болезни, каковая и привела к его нынешнему бедственному положению. Он ненавидел свою кровь, свое колдовство и рунный меч, от которого так зависел. Так что когда Амарин Гудул привел их на площадь (самую настоящую городскую площадь, с лавками, магазинами и общественными заведениями), куда уже вышли их встречать местные жители, Эльрик внутри весь кипел, хотя и прекрасно сознавал, что сейчас пришло время лжи, лицемерия и притворства, а отнюдь не грубой силы. Он даже заставил себя улыбнуться, но его улыбка ни в ком не вызвала ответного веселья.

— Пвиветствую, пвиветствую вас! — Навстречу им выскочило странное создание в зеленом, с торчащей вперед реденькой бородкой и в огромной шляпе, в которой сам владелец мог бы спрятаться без труда. — От имени всех тволлонцев, добво пожаловать, двузья! Пвоще гововя, считайте, что все мы здесь бватья и сествы! Меня зовут Фиплигвип Нант, я заведую театвом… — После чего человечек принялся представлять их разношерстной толпе людей с самыми диковинными именами, странной манерой речи и в необычнейших одеяниях, чей вид, казалось, наполнил Уэлдрейка ужасом узнавания.

— Такое впечатление, что я на заседании Общества Изящных Искусств в Патни, — пробормотал он, — или, хуже того, на коллегии Поэтоведов в Сурбитоне… увы, мне довелось, пусть и против воли, побывать и там, и там, и на некоторых других собраниях. В Икли, помнится, было хуже всего… — И он погрузился в безрадостные воспоминания, с улыбкой, ничуть не убедительнее эльриковой, претерпевая бесконечную церемонию представлений, расспросов и восторгов, но наконец не выдержал, вскинул голову к затянутым тучами небесам и принялся декламировать что-то мрачно-торжественное, как нельзя больше подходящее к случаю. Маленького поэта мгновенно окружила толпа в зеленом, черном и бордовом бархате, в шуршащих кружевах и шелестящем шелке, благоухающая ароматами сотен садовых цветов и трав — словом, цыганские интеллектуалы. И унесла его прочь.

Розе с Эльриком также досталась своя доля временных поклонников. Очевидно, они оказались в богатом поселении, где отчаянно не хватало новизны.

— Мы здесь, в Троллоне, истинные космополиты. Подобно большинству городов диддикоиим (ха-ха!) здесь собрались одни только пришлые. Я и сам родом не отсюда. Из другого мира, знаете ли. Хиишигровинааз он назывался, может, слыхали? — Женщина средних лет в изысканном парике, непомерно накрашенная, ухватила Эльрика за руку. — Меня зовут Парафа Фоз. А мужа моего, разумеется, Баррабан Фоз. Ну не скукотища ли?

— У меня такое ощущение, — пробормотала вполголоса Роза, также осаждаемая восторженными поклонниками, — что это испытание станет для нас самым тяжелым…

Но Эльрику показалось, что происходящее ее немало забавляет. И особенно ее насмешило выражение лица самого альбиноса.

И он с утонченной иронией склонился перед неизбежным.

Им пришлось пройти через бесконечную череду ритуалов, смысл которых полностью ускользал от Эльрика, однако Уэлдрейку они, похоже, были более чем знакомы, да и Роза отнюдь не выказывала недоумения.

Гостей потчевали самыми разнообразными яствами, произносили в их честь речи и здравицы, заставляли смотреть какие-то представления, организовали экскурсию по самым старым и удивительным кварталам городка, прочитали им целую лекцию о его архитектуре и столь замечательно восстановленных домах — пока Эльрик, предававшийся все это время самым мрачным раздумьям, не принялся мечтать про себя, чтобы все эти люди обратились в нечто такое, с чем ему куда проще было бы иметь дело… пусть даже в зловонных, сочащихся ядом порождений Хаоса или каких-нибудь безумных полубогов. Желание обнажить меч сделалось нестерпимым — лишь бы прекратить эту глупую болтовню. Разговоры этих людей представляли собой чудовищную смесь предрассудков, невежества, снобизма и предвзятости. Зато каждый из них выступал так уверенно, громогласно, совершенно убежденный в своей абсолютной правоте, неуязвимости и полной власти над происходящим, что оставалось лишь диву даваться…

И все это время альбиносу не давала покоя мысль о беднягах, что томились внизу, налегая всем телом на неподъемные брусья, дабы этот проклятый городишко мог продолжать свой путь в никуда, бок о бок с остальными.

Тем временем Уэлдрейка уволокли, словно почетный трофей, на какой-то торжественный обед, и Эльрик, который не привык добывать нужные сведения окольными способами, предпочитая им обычные пытки, окончательно ушел в себя, предоставил Розе самой вызнавать у обитателей платформы все, что ей удастся.

Наконец они остались одни. Их поместили в гостинице — как уверили путешественников, лучшей в городе, — пообещав назавтра показать свободные дома, чтобы они могли подобрать что-то подходящее для жилья. Роза была явно довольна собой.