Месть Розы

— Похоже, первый день мы пережили успешно, — заявила она, присев на низкий комод, чтобы снять сапоги из оленьей кожи. — Они убедились, что мы представляем собой некоторую ценность, и оставили нам жизнь, относительную свободу и, что особенно важно, как мне теперь кажется, наше оружие…

— Так значит, вы тоже считаете, что им нельзя доверять? — поинтересовался альбинос у Розы. Та тряхнула золотисто-рыжими волосами, скинула коричневую кожаную куртку и осталась в темно-желтой блузе. — Мне никогда прежде не доводилось встречать таких людей.

— Если не считать того, что они собрались здесь со всех концов вселенной, у них много общего с теми, кого я знала много лет назад. А бедняга Уэлдрейк общался с подобными же созданиями еще совсем недавно… и, похоже, надеялся никогда больше их не встретить. Увы ему! Но, главное, сестры попали сюда на неделю прежде нас. Мне об этом сказала одна женщина, у которой есть подружка в другом селении. Похоже, сестер принял один из первых городов.

— И мы сможем их там отыскать? — Облегчение, которое испытал Эльрик, было столь велико, что он лишь сейчас осознал всю глубину своего недавнего отчаяния.

— Все не так просто. Чтобы попасть в другой город, нужно приглашение. А чтобы его заполучить, нам придется потрудиться. Кстати, оказывается, и Гейнор тоже здесь. Но он почти сразу исчез, и никто не знает, где он.

— Но он еще тут, в Стране Цыган?

— О да, покинуть ее нелегко, даже таким, как Гейнор, — с горечью отозвалась Роза.

— Это запрещено?

— Конечно нет. — Роза саркастически усмехнулась. — В Стране Цыган нет запретов. Единственное, что запрещено, — это любые новшества и перемены!

— Так за что же они убили мальчишку?

— Они заявили, что ничего об этом не знают. Что нам, скорее всего, померещилось. Для них неприлично даже просто смотреть в сторону мусорных завалов… там копошатся такие гадкие твари!.. Ха! В общем, по их словам, никакого мальчишку никто не убивал.

— Однако он явно пытался бежать. Мы видели. Но что же его так напугало, как вы думаете, сударыня?

— Нам этого никто не скажет, принц Эльрик. Говорить о таких вещах здесь считается дурным тоном. Это, вообще, насколько я могу судить, свойственно любому обществу, которое накладывает систему запретов на все то, что составляет глубинную основу его существования. Поразительно, как страх перед реальностью сковывает дух человеческий!

— Боюсь, в настоящий момент я едва ли способен обсуждать подобные вопросы, сударыня, — сухо отозвался Эльрик. После всей болтовни, которую ему пришлось выслушать за этот день, даже размышления Розы показались ему невыносимы. — По-моему, нам следует оставить этот Троллон и двинуться назад, к тому городу, куда поднялись наши сестры. Вам сказали, как он называется?

— Дунтроллин. Странно, что они вообще приняли сестер. Насколько я могла понять, это платформа некоего воинского ордена, призванного защищать дорогу и путников на ней. Вся Страна Цыган, похоже, состоит из сотен и тысяч таких единиц, у каждой из которых свое собственное назначение. Этакая мечта демократического совершенства!

— Если не считать тех несчастных, внизу, — хмуро отозвался Эльрик, которому не давала покоя мысль об истощенных мужчинах, женщинах и детях, продолжавших толкать платформу даже сейчас, когда сам он предавался блаженному отдыху.

Ему плохо спалось этой ночью, хотя привычные кошмары и не тревожили его. И он был благодарен даже за эту небольшую милость.

На завтрак трое друзей собрались в общем зале, где не было видно ни одного бедняка и даже на стол подавали румяные девицы в красочных крестьянских нарядах, по лицам которых видно было, что работа для них скорее игра или удовольствие, а не тяжкая повинность. Теперь пришел черед Уэлдрейка поделиться со спутниками тем немногим, что удалось выведать накануне.

— Похоже, они вообще никогда не останавливаются, — сказал он. — Сама мысль об этом для них омерзительна. У них бытует поверье, что стоит им хоть на миг задержаться, и весь мир провалится в тартарары. Поэтому платформы продолжают двигаться во что бы то ни стало. Отчасти их тянут лошади. Отчасти — бродяги, преступники и всевозможные правонарушители, из той толпы, что бредет следом за городами. Что касается пеших, это самые обычные обыватели, изгнанные из селений за какую-то провинность. У них еще есть шанс вернуться наверх, и они за него цепляются с отчаянием обреченных, больше всего опасаясь оказаться под платформой. Собственно, такой судьбы здесь боятся все до единого… Постоянное движение вперед является краеугольным камнем всей их морали и законов. Насколько я могу понять, мальчик не захотел больше идти. А правило здесь простое: Иди или Умри. И Всегда Иди Вперед. Мне довелось жить в эпоху Глорианы, Виктории и Елизаветы, но никогда прежде я не встречал столь поразительного и своеобразного лицемерия. — И никаких исключений? Все должны двигаться? — спросила Роза.