Месть Самурая

Конечно, это была лишь иллюзия. Пародия на семейную жизнь, которой нет и быть не может у профессионального киллера. Даже когда он завязывает и решает начать новую жизнь. Прошлое не дает. Как в той поговорке: рад бы в рай, да грехи не пускают. Может ли тигр сделаться травоядным? Нет. Тигр всегда остается тигром, а самурай — самураем. Их удел — одиночество.

Самурай сел на кровати, скучно глядя на серое утро за окном. Он спал отдельно, естественно. Или, может быть, противоестественно. Как бы то ни было, Валерия оставалась для него недосягаемой, хотя и находилась за стенкой. Виктория взяла контроль над мамой. Старалась не оставлять ее одну, особенно по ночам. На сближение с Самураем не шла. Вела себя подчеркнуто вежливо и отстраненно. Могла утром удивиться: «Дядя Коля еще не уехал?» Или спросить как бы невзначай: «Дядя Коля, вы еще долго у нас пробудете?»

Валерия заступалась за Самурая, успокаивала его, но от этого ничего не менялось. Все равно он просыпался в этом доме чужим и укладывался спать один.

«К черту! — сказал он себе, стоя перед окном. — С меня хватит. Я свое дело сделал, долг забрал и долг отдал. Какого лешего я отираюсь возле Валерии? Кто она мне такая? Кто вообще такая? Ну, женщина, со всеми присущими ей анатомическими особенностями. Таких женщин с особенностями вокруг миллионы. Если быть точным, то миллиарды. Глупо зацикливаться на какой-то одной. Иди и выбирай любую. Да, так и сделаю. Сегодня же уеду!»

Поскольку Самурай точно знал, что никуда не денется, то решение далось особенно легко. Он оделся и отправился заниматься утренними делами.

Спустившись в столовую, он застал там плачущую Викторию. Она не видела его, поскольку стояла к нему спиной, обхватив руками декоративную колонну. Нетрудно было догадаться, что таким образом она обнимает любимого папу. Самурай испытал одновременно приступ гнева и острое чувство вины. В этот момент он ненавидел себя и ненавидел девочку за то, что она напоминает ему, кто он такой и что сделал.

Это раздвоение личности было невыносимым.

— Вика, — сказал он, тронув ее за плечо.

Она перестала плакать и застыла, как будто окаменела вместе с колонной.

— Чего вам? — спросила она, не оборачиваясь.

— Не плачь, — попросил Самурай.

— Почему? Почему я не должна плакать?

Ответ пришел в голову самый банальный из всех возможных:

— Потому что слезами горю не поможешь.

— Откуда вы знаете? — спросила девочка. — Мужчины не плачут.

— Всякое бывает, — сказал Самурай. — Я видел плачущих мужчин.

— А вот мой папа никогда не плакал! — выкрикнула Вика. — И не заплакал бы!

Оттолкнув Самурая, она побежала наверх, едва не столкнувшись на лестнице с матерью.

— Куда, Виктория? — удивилась Валерия. — А завтракать? Все готово.

Она была собрана на работу, надушена и накрашена. Самурай всем телом ощутил ее присутствие и понял, что никуда не денется, пока его не прогонят. Он был как бродячий пес, который впервые за долгое время получил скупую ласку, откликнулся на нее и, что называется, приблудился, не в силах вернуться к прежнему безрадостному и суровому существованию.

— Что с ней? — спросила Валерия.

Самурай пожал плечами:

— Как обычно.

— Это пройдет.

— Нет. — Он посмотрел в сторону лестницы. — Мне кажется, она что-то подозревает… Чувствует.

— Глупости! — Валерия предусмотрительно понизила голос. — Я ей ничего не говорила. Обычная детская ревность. Ты сегодня дома?

— Не знаю. Не знаю, Валерия. Зачем я здесь? Спрашиваю себя и не нахожу ответа. — Он снова пожал плечами. — Все, что мог, я сделал…

Три дня назад он впервые посетил «Золотую рыбку», предварительно покрутившись у входа, чтобы видеокамера зафиксировала его нерешительность. С одиннадцати утра и до десяти часов вечера заведение работало как обычный ресторан, потом начинали пропускать только избранных. Самурай явился днем. Сделал сложный заказ, взял вина, изобразил повышенную нервозность. Барабаня пальцами по столу, представился приезжим и спросил, правду ли говорят, что в «Рыбке»… Не доведя вопроса до конца, он поднял брови, а официант, пококетничав, подтвердил, что слухи имеют место быть. Самурай уточнил время, условия и пообещал вернуться ночью. Его узнали и впустили. Остальное было делом техники.

Некоторое время Самурай провел за игровым столом, присматриваясь к расположению охранников и камер наблюдения. Этого хватило ему, чтобы проиграть около четырех сотен долларов в «Блэк Джек» и как бы случайно засветить внушительную пачку денег, в которой, по прикидкам любопытных, должно было содержаться никак не меньше пятидесяти тысяч. На самом деле это была фикция, «кукла», изготовленная из нарезанной бумаги и нескольких купюр, положенных сверху.

Кто-то доложил о богатом подвыпившем клиенте владельцу казино, и Самурай сразу почувствовал, что стал объектом повышенного внимания. После этого он продул еще полтысячи и закатил скандал, требуя все новые и новые колоды. Опасаясь, что он бросит игру и уйдет с деньгами, администратор сначала увещевал его сам, а потом повел к хозяину.