Месть сладка (ЛП)

– Отойди от меня!

– Impertinente fille! (3) Сидите смирно, мадемуазель, или я просто не смогу убрать этот беспорядок с вашей головы!

– Нет! Ой! Мои волосы, знаете ли, прикреплены к голове! Прекратите! Тьфу! Хватит!

– Нет! Жан Дево Пьер де Лекруа никогда не позволит такому ходячему бедствию выйти из его салона! Что обо мне подумает свет? Нет!

– Ай! Малфой, если он сейчас же не прекратит…

– Вуаля!

Гермиона отмахнулась и с трудом подавила желание ударить раздражавшего ее француза. Вместо этого она посмотрела на Малфоя, словно пытаясь взглядом просверлить дыру в его черепе.

Рассматриваемый мужчина повернулся к ней и одарил теплым взглядом, она же в ответ презрительно фыркнула.

– Прекрасно, – произнес Драко, оглядывая ее.

Жан радостно кивнул и, заметив восхищенное выражение лица Драко, ухмыльнулся и склонил голову в притворной мольбе.

– Я очень рад, что господин остался довольным. Покидаю вас и мадемуазель…

Драко ничего не ответил, и не заметив толком ухода стилиста. Он подошел ближе, остановился рядом с креслом, в котором сидела Гермиона, и повернул ее обратно к зеркалу.

– Смотри, Гермиона.

– Что? Это просто я. Здесь не на что смотреть. Я достаточно страдала, пойдем.

Драко мягко улыбнулся.

– Ты только посмотри, – снова повторил он. Его мягкое дыхание щекотало ее щеку, а пристальный взгляд любовно ласкал открытую кожу. Драко сопротивлялся отчаянному желанию наклониться вперед и прикусить ароматную кожу плеча… Но нет… еще не время.

Гермиона посмотрела.

– Каштановые волосы, карие глаза, некрасивое лицо, посредственная фигура. Все. Мы закончили с этим шоу?

Драко устало вздохнул:

– Ты собираешься стать Малфой…

Она фыркнула, усиленно делая вид, что рассматривает свои ногти.

– Прекрасно, – произнес он с издевкой. – Но знаешь, этот вид… ничего не напоминает?

– О чем ты говоришь, Малфой? Я бы предпочла сидеть дома, чем здесь, – произнесла она, ощетинившись.

– Я веду к тому, что разве не о такой девушке Уизли мечтал все время? К тому, что ты была слишком проста, а он был единственным человеком, который когда-либо хотел тебя?

Слезы навернулись ей на глаза.

– Я думаю, он был прав тогда, – яростно прошептала она, ненавидя себя за дрогнувший голос. – Я вряд ли смогу хоть когда-нибудь сравниться с Трейси Бенедикт!

Малфой резко отстранился, выпрямился и посмотрел сверху вниз на девушку, съежившуюся в кресле.

– Единственное различие между тобой и той гуманисткой – это образ мысли! Гермиона Грейнджер, ты размышляешь как трусиха. Трусы говорят себе, что они трусы, поэтому никогда не станут пробовать что-то новое, никогда не поддержат то, во что верят, позволят другим влиять на свои взгляды и позволят самым драгоценным годам их жизни пройти бесцельно.

– Я не трусиха, я участвовала в войне! Я…

– Тогда остановись. Прекрати сейчас же! Посмотри в зеркало и скажи себе, что Рональд сукин сын Уизли будет жалеть о том, что сделал с тобой, до конца своей убогой и бессмысленной жизни! – Драко сделал паузу, его глаза сузились.

– Посмотри. Посмотри на себя не его глазами.

И она сделала. Она открыла глаза и действительно посмотрела.

Нет, она не увидела ничего захватывающего, не увидела в себе совершенной красоты, но у нее действительно было что-то еще. Что-то, чего она никогда раньше не замечала, нечто экзотическое, неповторимое, почти дикое качество… То, что может стать ее преимуществом, знай она, как это использовать.

Но теперь у нее был прекрасный учитель.

Взгляд Гермионы скользнул к человеку, который стоял над ней: его голова была слегка наклонена, скрывая хищную улыбку и полный теней взгляд.

Он наклонился, коснулся губами ее губ.

– Месть, – прошептал он в ее мягкие губы. – Она так сладка.

Да. Теперь у нее прекрасный учитель.

_____________________________________

Прим. переводчика:

(1) – Мадемуазель! Пожалуйста!

– Боже мой!

– Мадемуазель Грейнджер!

(2) Мое сердце.

(3) Грубиянка!

========== 7 глава. Обед в зоопарке. ==========

У Рональда Уизли был очень плохой день.

Если говорить честно, он страшно паниковал. Когда отвратительное варево, которым смазала его лицо Луна, отслоилось, от Рона по-прежнему продолжало нести проклятой вонью, а на подбородке красовались неприглядные фиолетовые пятна.

Но это было полбеды. Рон застонал в сплетение рук, едва взглянув на свое отражение между пальцами. Черт побери, фиолетовые пятна вернулись к своему первоначальному размеру! Он практиковал свою речь перед зеркалом, готовясь к конференции, когда при произношении речи стал покрываться этой странной сыпью. Рон снова выпрямился и решительно посмотрел в зеркало.

– Трейси! Ты уже узнала, что это?! – в бешенстве закричал он. Рон уже не знал, что придумать, чтобы избавиться от пятен до пресс-конференции.

– La malediction de mal foi… – послышался голос Трейси, и в дверях ванной комнаты появилась обладательница серебристой трели, одетая в розовое струящееся платье, которое ей очень шло.