Читаем Места полностью

Так у ночного окна вдруг представишь себе дом, свет, тепло, жена в углу сидит и как-то странно, словно не видя тебя, и не ведая, смотрит на тебя, я ей говорю: Что ты? Что так глядишь? — а она молчит, она видит ночной поезд среди снежных заносов, видит светлое окошко, стоит кто-то — и все

<p>Расчеты с жизнью</p><p>1995</p>Предуведомление

Как неверны, мучительны, а порой и просто трагичны наши с жизнью расчеты. А все из-за того, что неправильно найден и неверно прилагаем эквивалент. Собственно, нынешний мир рыночных расчетов породил, дал нам прямо в руки, абсолютный и чистый эквивалент прозрачного перевода всего во все с небольшими затемнениями по краям в маргинальных зонах, могущими быть и не принимаемыми во внимание. Я, конечно же, под этим эквивалентом понимаю деньги. Если отнестись к ним как к генеральному мировому медиатору (наподобие средневекового философского камня), то жизнь предстанет нам тотально конвертируемой и совсем в иных стоимостно-оценочных категориях.

Жизнь станет на твердое основание. Все станет на свои места.

* * *В кафе Британского музеяЯ выпил кофе с каким-то маленьким пирожнымПотянуло на 2 с половиной фунтаПо вкусу же едва дотягивало до полутора фунтовНо как по уровню несомненного удовлетворения выглядело                                                  как 2 фунта 30 пенсовРезультат оказался лишь в 20 центовНебольшой убыток* * *В музее Стедлик в АмстердамеВ полукафе-полустоловойЕл овощной суп, какое-то второе, кофе и колуВсе в сумме оказалось на 15 гульденовПо вкусовым качествам так и было — 15 гульденовНо впечатлений была уйма — гульденов на 60Тем более что платил за все не я.Так что прибыль можно было бы прикинуть                                                  как 100–150 гульденов* * *В Кельне, в музее ЛюдвигаВ кафе пил черный кофеЗапивал прохладной колойВышло точно 5 марок 70 пфенниговБыло достаточно вкусно — что-то около 5 марокОднако же общее благоприятное впечатление заходило                                                  за пределы 6 марокТак что итог был почти нулевой с едва                                                  заметным моим прибытком* * *Рядом с Будапештским музеемВ охотничьем ресторанеОткушали грибного супа с кусочками кого-тоЗатем зайца в сметанеПиво и прочие запивкиНа троих потянуло 3 с половиной тысячи форинтовЯ выложил 2 тысячиНо было вкусно, даже очень вкусно — тысяч на 5К тому же обстоятельные собеседники, шутки,                                                  национальный антураж — 10 тысячИтого, разделив на три, получаем 3 с небольшимПрибытку оказывается не меньше чем 1 тысяча форинтов* * *В Тейт-галерее в ЛондонеС женой вдвоем взяли немного, на 5 фунтовНо вкусно, вкусно, на 4 фунта 60 пенсов где-тоВпечатления прекрасные, прохладность и соседство высокого присутствия фунтов на 7Тут пришел замдиректора и угостил еще на 9 фунтовПри том ценность и легкость беседы с уважительными интонациями                                                  в мой адресВ общем, в итоге сумма трудно суммируется,                                                  но поимел где-то фунтов на 20–25* * *В Москве, поблизости от галереи ГельманаПерекусил тысяч на 50Надо сказать, у нас тоже умеютОщущения даже на 70–75 тысячИ вообще приятно — Москва, центр, умиление и почти слезы —                                                  уже на 90 тысячА в итоге положительный баланс в 60–65 тысячДа ладно! Родные края все-таки* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги