Место для нас

В конце концов, на сегодняшний день они были просто соседями по квартире, и Джо ясно дал понять, что во всем ей поможет. Они очень серьезно поговорили о покупке для нее полуразрушенного коттеджа через два дома от паба. Карен выводила на экран своего лэптопа таблицы Excel и заполняла графы цифрами. Она разрабатывала некий план, который ее, честно говоря, то пугал, то угнетал. Все сводилось к тому, что после рождения ребенка Джо было бы удобно приходить и помогать ей как можно чаще и даже ночевать там, когда будет приезжать Джейми, – ведь коттедж был куда просторнее, к тому же рядом сад. В общем, Джейми и его будущему сводному брату или сестренке будет где поиграть и порезвиться.

В те редкие вечера, когда Джо бывал дома, они с Карен смотрели телевизор на диване. При этом садились на расстоянии не меньше пары футов друг от друга. Да и договориться между собой о том, что смотреть, они никак не могли. Карен любила документальные фильмы о людях с физическими расстройствами. Джо любил американские телесериалы. Он считал, что она похотлива, если выбирает программы о мужчинах с увеличенными яичками или о сиамских близнецах. А она считала его кровожадным из-за того, что ему нравится смотреть фэнтези, как король убивает проститутку или как кто-то носит на шее собственную отрубленную руку. Все это Карен понимала, но шутить об этом не могла, как в свое время шутила над Биллом из-за его любви к старым комедиям студии «Ealing»[97].

– Работаю, прости, – сказал Джо, заглянув в комнату через окошко, соединявшее ее с кухней. – Но я сейчас быстренько тебе приготовлю картошку с капустой. Большую часть того, что нужно, я принес… Шейла! – Он бросил в окошко скомканные в шарик листы бумаги. – Вот заказ для торговца рыбой. Он говорит, что мы теперь его лучшие покупатели. И окажи мне услугу, включи воду, чтобы для Карен ванна наполнилась.

Шейла расправила листы бумаги с заказами и убрала в карман куртки.

– Горячая ванна и еда на подносе? О, да ты счастливица, Карен!

Карен сидела на диване и смотрела на окошко, за которым сновала из стороны в сторону голова Джо. Она чувствовала, как шевелится в животе ребенок, а думать могла только о том, что картошка с капустой – любимое блюдо Билла, и он готовит его, подпевая альбомам с записями северной музыки в стиле «соул» фальшивым неуклюжим басом.

– Ну да, еще бы, – сказала она.

Кэт

Через какое-то время Кэт все-таки продала свои красные туфли «Lanvine» на eBay за сто евро. Она взяла с собой эти деньги и кредитную карточку, чтобы расплатиться за билеты на «Евростар» для себя и Люка и в начале апреля навестить в Винтерфолде бабушку. Они приехали поздно вечером в пятницу, а уехать Кэт собиралась утром в воскресенье.

Она смотрела из окна вагона на холодную английскую весну и говорила себе: все-таки правильно она сделала, что поехала, хотя бабушка ей приезжать не велела. В тот день в ноябре все изменилось, и теперь нет смысла чего-то бояться. Нет смысла держаться за воспоминания. И есть смысл влезать в долги, если людям, которым ты нужна, ты нужна сейчас.

В первую ночь после приезда Кэт лежала рядом с Люком на одной из двух кроватей, составленных вместе, в спальне Люси, и гадала, правильно ли все же поступила. Марта спала в ее комнате. Сказала что-то насчет протечки в своей спальне, но Кэт ей не поверила. Еще она сказала, что утром надо куда-то съездить за молоком. Когда Кэт спросила куда, Марта ответила: «В Бристоль». Кэт рассмеялась, подумав, что это одна из непонятных шуток бабушки, но оказалось, что та говорила совершенно серьезно.

Куда бы она ни посмотрела – дом был словно покрыт пеленой, как покойник саваном. Шторы задернуты, повсюду пыль. Двери где закрыты, а где и заперты. На диванах и креслах – шали и одеяла, которых она раньше никогда не видела. Когда Кэт спросила, зачем это, Марта ответила коротко: «Они опасны. К ним нельзя прикасаться».

– Конечно, – осторожно ответила Кэт, стараясь не показать Люку, как сильно ее это испугало. На самом деле все это было сделано потому, что на этих диванах и креслах сидел Левша, именно этой мебелью он пользовался чаще всего. Его кресло в кухне – тяжелое, дубовое, с резными подлокотниками и ножками; Марта говорила, что его поели жутки-древоточцы и что его, пожалуй, придется выбросить.

Утром в субботу они сидели в тишине. Люк гонял ложкой кашу в миске, Кэт жевала тост. Марта сидела почти неподвижно, смотрела в одну точку и что-то еле слышно напевала себе под нос.

День был до жестокости холодный. Серое небо – и никаких признаков весны.

– Я через минуту выезжаю. Дорога до Бристоля будет посвободнее.

Марта встала из-за стола.

– Бристоль? – Кэт успела об этом забыть. Она потерла заспанные глаза. – Ну нет, бабуля. Не говори…

Она не произнесла начатую фразу до конца.

Бабушка ответила ей подчеркнуто спокойно – так, словно Кэт закатила истерику:

– Мне нужно молоко, а в местном магазине я его теперь не покупаю. Проблемы со снабжением.

– Бабуля, ну правда же, не стоит тебе ехать в Бристоль. Я чуть погодя схожу в деревню и куплю молока и все остальное, что тебе нужно.