Место для жизни

– Это безобразие!

– Я такие бабки вам выложил!

– Обман, верните деньги!

– Да я на вас в суд подам!

Ангел нажал на рычаг, и пространство вокруг холма осветилось.

– Остановка «Пропулк»! – громогласно объявил он.

Невесть откуда налетели верткие черные, коричневые, и рыжие существа с рогами и хвостами. Они вытаскивали из машин, хватали и волокли сопротивляющихся праведников.

– Ни о чем не волнуйтесь, через несколько тысяч лет все будут доставлены на небеса! – пообещал на прощание ангел.

Хвостатые существа раскачивали и скатывали с холма опустевшие автомобили.

Ангел с серебристым жезлом вновь повернул рычаг.

– Эй Вы, двое! Ваша остановка! Выходите поскорей!

Они были на вершине холма, обнесенного знакомым частоколом.

Иван быстро рванулся подальше от пульта управления. Сато собрался было отойти, но передумал, и обратился к ангелу:

– А там, наверху, есть что-нибудь?

Ангел улыбнулся.

– Не торопись! Придет время, узнаешь! Тебе пока туда рановато. Ступай!

И он широко перекрестил Копылова и Сато.

Еще один поворот рычага, и ангел исчез.

– Приехали, голубчики мои! – Из ящика на сваях, кряхтя, выбиралась старушка.

– Воду принесли?

– Вот! – Ёшинака показал бутылку.

– А ведерко мое где?

– Пришло в негодность. Вот мы тебе леечку принесли! – сказал Иван и начал поливать живой водой все вокруг.

– Ой, не делай этого! – закричала старушка.

– Кажется, помогает! – закричал Ёшинака, и бросил бутылку в колодец. Раздался знакомый свист, в глубине колодца мелькнули огни.

– Ироды! Меня Горыныч теперь убьет! – кричала бабка.

Ёшинака протянул ладони Ивану:

– Полей, пожалуйста!

Иван наклонил серебряную леечку, и увидел, как японец медленно растаял в воздухе, умывшись живой водой.

– Моя очередь! – Иван тоже умылся из серебряной леечки, и проснулся.

Было около двух ночи. Костер догорал. Среди мерцающих углей нет-нет, да и вспыхивал небольшой язычок пламени, освещая поляну, сосновый лес, и стоящую неподалеку палатку. Они с Сато остались одни – никого из вечерних гостей поблизости не было.

– Брат Ёшинака, тебе ничего не снилось? – тряся головой, спросил японца Иван.

– Не могу точно сказать. Чего же это мы выпили? – Ёшинака был не в самой лучшей своей форме.

– Вроде местные тут были с самогоном, – стал вспоминать Иван, – кыргыр еще пили какой-то.

– Вспомнил! Псилобицин! Я его тогда так нажрался в Синдзюку! – закричал Ёшинака, – мы с тобой сегодня пили настойку на грибах!

– Баба Яга? Змей Горыныч? Ну и приснится же ерунда! – начал вспоминать Копылов, хлопая по карманам в поисках сигарет. Сигарет не было.

– Вот сволочи, сигареты сперли! – выругался он. А пришли как люди, с разговорами.

Ёшинака бросился проверять свои вещи. Вроде, все было на месте.

– Холодно здесь, давай в палатку, – предложил он.

– Правильно. Утро вечера мудренее, – согласился Иван.

Глава 21 Сато с Копыловым наконец добираются до Блинова. У Гэндальфа.

Солнце поднялось уже довольно высоко над лесом, прежде чем друзья проснулись. Ёшинака приподнялся, удивленно покачал головой:

– Не болит.

Иван медленно поднялся и поплелся к воде умываться и чистить зубы.

– Такое ощущение, что на мне всю ночь черти катались, – признался он.

Ёшинака разговор о чертях не поддержал, да еще перекрестился и помолился про себя. Иван уже не удивлялся чудачествам своего друга, мечущегося между шаманизмом и православием.

Скоро лодка была загружена, и как говорится, «могучие весла вспенили бурные воды» – путешествие было продолжено. День выдался погожий, солнце припекало, его лучи даже пытались согреть толщу воды. Но до настоящего тепла было далеко: в тенистых местах еще сохранились сугробы, а кое-где держался толстый лед.

Буквально через полчаса от начала путешествия стали попадаться признаки близкого жилья. Ржавый трактор с сеялкой торчал на лесной дороге, кучи искореженного металла свидетельствовали о хозяйственной деятельности человека.

Еще несколько минут, и лодка вышла на широкий заливной луг по правому берегу реки. Основное русло шло в километрах двух дальше, высокая вешняя вода подходила вплотную к черным избам деревни Мелехово. Ниже по течению стояли длинные здания коровников, оттуда доносились характерные звуки и запахи. На холме за деревней блестел железной крышей высокий дом из красного кирпича, уставившийся в небо толстой трубой с укрепленной на ней спутниковой тарелкой.

На берегу толпилось с десяток местных жителей, не сводящих глаз с приближающейся лодки. Не успели друзья причалить, как байдарка была окружена бестолково суетящейся толпой.

– Японцы, японцы приехали! – неслось по толпе.

– Герман! – поправляли другие, – немцы это.

– Да какие ж это немцы! Ты в его глаза погляди! Герман, герман! Японцы это, дурья твоя башка!

– Кончай базар! Чего пристали, – не выдержал Копылов.

– Так, говорят помощь будет гуманитарная не то от японцев, не то от немцев, – сообщил словоохотливый мужичок в телогрейке и замасленной шапке-ушанке.

– А, – сказал Копылов, – понятно. Сато-сан, где у нас хлеб?

Сато достал непромокаемый мешок.

– По одной булке в руки! – закричали бабы, куда вы претесь без очереди!