Место для жизни

Затем он оказался на узкой тропинке, которая спускалась с невысоких, растрескавшихся от жаркого солнца гор в небольшую долину. Долина шла между двумя горными отрогами, по ней бежала река, несущая свои прозрачные воды к морю. В том месте, где река добегала до лазурной морской воды, стояли ряды белых многоэтажных домов. С высоты приморский город был виден, как на ладони, и Хаггард поспешил вниз, постепенно спускаясь в долину. Вокруг росли тысячи и тысячи розовых кустов, их аромат наполнял огромное пространство между горами и морем. Привлеченные этим ароматом, миллионы пчел перелетали от цветка к цветку. Около сотни легко одетых детей собирали розовые лепестки в огромные корзины, и тонкие детские ручки умудрялись не потревожить ни одной занятой своим важным делом пчелы. Взрослые подхватывали полные корзины, и закидывали их в старенькие смешные грузовики. Хаггард хотел было подойти поближе, желая спросить дорогу, но неожиданно вновь оказался в совершенно ином месте.

Теперь старая разбитая дорога вела его круто вверх, вдоль стремительно несущейся горной реки. Стояла жара, похоже, был уже полдень, но солнце едва доставало своими лучами дна узкого и глубокого ущелья, по которому шел Хаггард. По краям дороги росли высокие и тонкие серебристые тополя, изредка попадались раскидистые восточные платаны. Склоны гор и берега речки заросли густым колючим кустарником, но колючки были нипочем для босоногих мальчишек, бегающих здесь и там, и ловящих голыми руками мальков форели.

Хаггард выбрался на относительно ровное место. Дорога заканчивалась на маленьком пятачке, где стояла огромная чинара, дающая прохладу и тень. Легкий ветерок едва шевелил серебристые листы на ее вершине. За площадкой начиналась узкая кривая улица, карабкающаяся в гору меж низких закопченных домов с плоскими крышами.

Под чинарой, на лежащем на земле огромном стволе дерева, сидели около десятка старых мужчин. Черные папахи, черные начищенные сапоги, ряды орденских планок на вытертых черных пиджаках. Прищуренные глаза, гордо выпрямленные спины, белые бороды, традиционная одежда, украшенная тусклым серебром.

Хаггард подошел ближе, старики, как один, вынули из карманов старинные часы-луковки, и посмотрели на время, а потом недоуменно уставились на Мэтью.

– Почему со стариками не здороваешься? – возмущенно задышал ему в ухо невесть откуда взявшийся молодой человек в синих спортивных штанах и куртке, расстегнутой на голом теле.

– Салам! – выдавил из себя Хаггард. Старики расплылись в улыбках, одобрительно закивали головами, закрывая и пряча в специальные кармашки свои раритетные часы.

– Вуаллейкум ассалом! – ответил один из них, – далеко путь держишь?

– Сам не знаю, – растерялся Хаггард, и вновь неведомая сила затащила его в другое, также незнакомое место.

Между высоких, заросших темным и грозным лесом гор, блестела гладь голубого озера. Озеро было настолько большим, что плывущий по нему пароход показался Хаггарду маленькой букашкой. Хаггард сделал вдох, и изумился. Воздух был наполнен таким густым хвойным ароматом, что Мэтью показалось, что через легкие он весь пропитывается силой и здоровьем. Он медленно пошел вперед, ступая по мягкому хвойному ковру. Скоро небо над его головой закрыли могучие кедровые сосны, и озеро пропало из виду. Но он уверенно шел вниз, незнакомым доселе чутьем угадывая тропу. На полпути к озеру он наткнулся на небольшой палаточный лагерь, стоящий на маленькой, залитой солнцем полянке. Вещи были вытащены для просушки, и свободно валялись вокруг палаток.

– Здорово, браток, – обратился к Хаггарду небольшого роста бородатый мужчина, греющий на солнце белое пузо, – кедровый орех покупать будешь? Есть сорок мешков! Рыбой не интересуешься?

– Ничего не хочу, – Хаггард махнул рукой, – меня сила куда-то тащит. Превратился я в перекати-поле, дерево без корней!

– Тогда оставайся с нами! Живи без паспорта и прописки, по бичевым законам. Тут все есть. Мать природа нам все дает, кроме чая и сигарет!

– Я не курю, – отмахнулся Хаггард, и погрузился в глубокий сон, обещающий полное выздоровление.

…

Трое китайцев жили в Москве уже неделю, но так и не встретились с академиком. Быстрицкий каким-то образом разузнал, что встречи с ним ищут не официальные ученые, а представители мафии, и категорически отказывался встречаться. Академик был превосходно законспирирован, описаний внешности и фотографий у китайцев не было, а собирать информацию на столь деликатную тему было небезопасно – мало того, что институт все еще охранялся вневедомственной охраной, так кругом шныряли боевики русской мафии, делившие территорию с научным учреждением. Эти люди тоже могли доставить китайцам значительные неприятности.

Фу Мин был в восторге от мудрости старого ученого, которого было невозможно выследить по интернету: