Место для жизни

– Я не Матвей, я Мэтью, – Хаггард закрылся до подбородка одеялом.

– Матвей по-нашему. Меня хоть помнишь?

У Хаггарда было смутное чувство, что эта женщина спасла ему жизнь. Кажется, она прогнала огромного черного дракона. Мэтью предпочел пока помолчать.

– Екатерина я, – напомнила женщина, – мы с тобой в “Интуристе” познакомились.

– Я там был? – удивился Хаггард.

– Конечно, и в гостинице “Москва” тоже. Ты еще там пил с депутатами.

Хаггард провел рукой по лицу. Оно было каким-то чужим и опухшим.

– Меня били?

– Несколько раз!

– Почему?

– Так ты сам лез. Постоянно нарывался. Бандита по голове ударил, едва не убил.

– И что было?

– Да ничего. Братва – народ отходчивый. Ты же не деньги у них украл. Потом помнишь, что было?

Хаггард наморщил лоб, попробовал вспомнить события прошедшего вечера. В памяти вставала огромная черная дыра. Он сжал голову руками, отчаянно стараясь вспомнить. Ничего. Сплошная чернота.

– Ничего не помню, – сказал Мэтью.

– С чеченцем зачем дрался? – спросила Екатерина.

– Я дрался?

– Еще как. В бороду ему плевал.

– Я плевал? – Мэтью не считал себя способным на такие поступки. Интересно, не сболтнул ли он лишнего, не упоминал ли Дэниэла?

Хаггард почувствовал, что у него неприятности. Голова кружилась. Мысли путались, сумбурно толкали друг друга, не желая выстраиваться в цепочки логических умозаключений:

“Значит, это не перепой. Били по лицу. Сотрясение мозга. Амнезия. Я что-то забыл. Много денег. Я играл в казино. Я дрался. Будут неприятности. А зачем я был в казино? Интересно, как я туда попал?”

Хаггард понял, что самое лучшее – довериться этой женщине, которая почему-то взяла на себя заботу о нем.

– Еще что было? – озабоченно простонал он.

– В милицию тебя хотели забрать. Я за тебя стольник баксов заплатила, к себе привезла.

Мэтью решительно сел в кровати:

– Мне нужно срочно ехать! У меня встречи, дела.

Екатерина поднесла зеркало:

– Ну куда ты поедешь, Матвей! С таким лицом на встречи не ходят!

Хаггард посмотрел в зеркало и ужаснулся. Бровь была рассечена, под обоими глазами темнели огромные синяки.

– Пить, – вымолвил он.

Женщина поставила на столик два высоких хрустальных бокала, открыла бутылку минералки. Холодная вода вспенилась шипучими пузырьками, стенки бокалов моментально запотели.

Мэтью выпил свой бокал в три глотка, попросил еще. Женщина налила ему, выпила сама.

Хаггард насторожился.

– У меня язва! Я пропустил два или три приема таблеток!

– Так я тебе кашки сварила. Кашу будешь есть?

Домашняя еда! Не пластиковые гамбургеры, залитые кетчупом, не вонючая резиновая пицца, не едкая китайская быстро-еда!

От каши пахло маслом, детством, и здоровьем. Мэтью схватился за ложку.

– Ну и молодец! А то небось все на чипсах да на бутербродах, – Екатерина всплеснула руками, – ишь, худой-то какой!

Так Мэтью волею судьбы исчез из поля зрения московских евангелистов, своих американских покровителей, русских рэкетиров, Семена Приходько, и даже бдительных представителей налоговой инспекции.

Каша утром, борщ и картошка в обед, компот, кисель, блинчики со сметаной… Мэтью открывал для себе другие стороны жизни.

Екатерина была к нему добра и не требовала много от его тела. Мэтью никогда особенно не везло с женщинами, виной тому было его весьма слабое здоровье. Но с каждым днем его слабость все больше уходила в прошлое. Через три дня Мэтью совершенно позабыл о таблетках, альмагеле, и витаминных пилюльках. Екатерина кормила его по старой программе, одобренной сотнями поколений жителей Украины, и Мэтью уже не мыслил жизнь без сметаны, борща, и киевских котлет. В его русском стал исчезать американский акцент, и стали появляться признаки малороссийского произношения.

Мэтью с удивлением стал замечать, что его все сильнее возбуждает круглый упругий зад, и высокая грудь Екатерины.

… Катя родилась и выросла в Сумской области Украины. Ее родной колхоз постоянно беднел, люди разорялись, начинали спиваться и воровать. Катя была слишком гордой и независимой, чтобы тупо плыть по течению безрадостного сельского существования.

– “Я заработаю себе на нормальную жизнь!” – решила она.

Екатерина закончила кулинарное училище, долго моталась по стране. Она побывала в Сибири, Заполярье, работала поваром у золотоискателей Магадана и нефтяников Сургута. Год за годом на ее книжке росли “северные” рубли.

Но вот что-то случилось со страной. СССР развалился, как карточный домик, Украина стала независимым государством, коммунисты стали называться демократами, а директора заводов – олигархами. Все ее заработанные деньги убила знаменитая денежная реформа, и она поняла, что молодость пропала зря.

Единственной удачей стала покупка квартиры в Москве. Для этого Кате пришлось пройти через все круги ада, и стать совершенно б/к, то есть “без комплексов”. Пройдя все ступени городского дна, она устроилась работать в престижном баре одной из шикарных гостиниц – мыть посуду. Она уже и не мечтала о нормальной жизни для себя.

В ее жизни было не только плохое. У нее была дочь, и Екатерина готова была пойти на все, чтобы ее дочь жила нормальной человеческой жизнью.