Место, которое зовется домом

Пока они ели пудинг, приготовленный мисс Бриджес, Клара заметила, что бутылки вина, того самого, французского, от мисс Купер, больше на подоконнике нет. Она огляделась, но бутылки так и не обнаружила. Заметив ее растерянность, мисс Бриджес спросила, что случилось. Кларе не хотелось портить вечер, и она сказала, что все это ерунда, просто у нее легкое несварение желудка.

После обеда они играли в «Который час, мистер Волк?», в китайские волшебные шары и в шарады. И когда шарады начали превращаться в шумный спор из-за того, что такое «Унесенные ветром» – книга или фильм, мисс Бриджес собралась уезжать, и Клара пошла проводить ее до автомобиля.

– Вполне возможно, это мое последнее Рождество здесь… – с грустью сказала Клара. Она ничего не могла с собой поделать; джин нагнал на нее меланхолию.

А вот мисс Бриджес джин, наоборот, прибавил веселости и общительности. Ей обычно не было свойственно выражать душевное тепло тактильно, но сейчас, ласково обняв Клару за плечи нежной рукой, она шепнула:

– Одна маленькая птичка сказала мне, что вы отлично справились.

– Правда? – задохнулась Клара, чувствуя, что снова оживает. – И кто же это?

Мисс Бриджес постучала себя по носу.

– Не могу сказать! – И невероятно, но мисс Бриджес подмигнула ей и прибавила: – Но, по-моему, сопротивление вам сломить удалось, Клара.

А бутылка вина так и исчезла.

Сразу Клара спрашивать не стала и дождалась утра. За завтраком, когда дети лакомились всякими вкусными остатками, она и задала этот вопрос. Подозрение в первую очередь падало на Питера и Морин, самых старших; впрочем, бутылку мог запросто кто-нибудь и разбить (Клара пыталась найти следы этого «преступления» по запаху пролитого вина или пятну на полу – ведь ни один ребенок не сумеет как следует вытереть пролитое вино, не так ли?). Вряд ли вино мог выпить Алекс – после того раза он поклялся, что больше никогда в жизни в рот не возьмет спиртного.

– Итак, кто же все-таки взял мое вино? – снова спросила Клара, но ответом ей было молчание.

Неужели придется наказать всех? Мисс Бриджес, видимо, именно так бы и поступила, но Клара инстинктивно чувствовала, что это было бы несправедливо, ибо виновник тут явно один.

– Тогда сделаем так, – сказала она. – Я в течение ближайшего часа буду сидеть у себя в комнате и ждать, чтобы тот, кто украл бутылку, сам пришел ко мне и все объяснил. Если же никто так и не придет, ни в какой детский киноклуб мы сегодня не поедем.

Понимая, что дети будут вполне согласны так и просидеть все утро в пижамах, забавляясь с полученными подарками, Клара решила усилить наказание:

– И целую неделю не будет вам никаких комиксов и никаких развлечений!

Эти слова были встречены уже коллективным вздохом, и Билли тут же сказал:

– Спорим, это Джойс! – А Барри прибавил:

– Всем известно, что это она в прошлый раз спрятала и порвала комикс Питера.

Джойс тут же повесила голову, и Клара солгала:

– Мне все равно, кто это сделал. Я просто хочу знать.

Прошло уже пятьдесят девять минут, и лишь на последней минуте к ней кто-то тихонько постучался. С трепещущим от волнения сердцем Клара крикнула:

– Войдите!

Да, это все-таки был Алекс.

– Я для отца, он очень просил, – беспомощно объяснил он и скрестил руки на груди. – Ему нужно было, и я пытался купить в магазинах, но мне продавать не хотели. Я с вами за все расплачусь.

– Да, конечно, – сказала Клара, – но дело не в этом.

Она злилась на себя: как это она не сообразила раньше. Конечно же, Алекс стащил вино для отца.

Алекс, такой умница, оказался абсолютно непредсказуемым в том, что касалось его лично.

– Отец пытался тебя запугать?

– Нет.

– Что он тебе обещал в том случае, если ты этого не сделаешь?

Алекс только плечами пожал.

Этот мальчик менялся у нее на глазах. И дело не в том, что он понемногу взрослел, становился шире в плечах и крупнее, превращаясь в мужчину, а в том, что его обманывали, его буквально рвали на куски, пытаясь перетянуть на свою сторону, и с этим необходимо было что-то немедленно делать, но что?

И тут Алекс вдруг тряхнул головой и пробормотал:

– Ведь это мой отец.

* * *

После Рождества наступили какие-то странные тихие дни, наполненные такими густыми туманами, что даже кончик собственного носа можно было разглядеть лишь с трудом. Клара сперва запретила детям выходить на улицу, но вскоре Билли и Барри от скуки начали лупить мячом друг друга по голове, и ей пришлось смягчить правила. Джойс, впрочем, была занята своим фотоаппаратом. Она то и дело поднимала голову, складывала из пальцев прямоугольник и смотрела сквозь него. Ивлин на кухне охотилась за остатками сливового пудинга.

Морин вообще не было дома, она помогала Мартину Брауни сделать то, что ему задали на каникулы. «У них так много задают на дом! – с удивлением рассказывала она. (Мартин посещал частную школу в Бери.) – Приходится помогать ему с математикой и английским». Клара с трудом сдерживалась, чтобы не спросить: «Как, и на каникулах? Разве это возможно?», но спросила Морин совсем о другом:

– Тебе нравится проводить с ним столько времени?

Морин поморщилась.