Место на серой треуголке

Он пошел к трамвайной остановке, напевая: "Шире шаг от рекорда к рекорду".

Л. толкнул дверь ногой, она была не заперта и распахнулась. Он не проходил. Из комнаты закричали:

– О, вот и наш пацифист!

Все вышли в прихожую. Заиграла музыка.

– Как-то раз пошла гулять я с иностранцем, – пели из магнитофона.

– Он меня до дому провожал, – запела вся прихожая.

Л. стал приплясывать, стукнувшись ладошкой с каким-то парнем, тот тоже стал приплясывать.

– Он уехал в Копенгаген, я осталась, – пели они вместе с магнитофоном, – вот как с иностранцами гулять!

Л. взял под руку девочку, которая не танцевала, и они, заложив свободные руки за головы, стали кружиться. Всем все очень нравилось.

– Минздрав СССР предупреждает, – сказал Л. сурово, – СПИД – чума ХХ века!

Магнитофон повторил за ним эти слова.

Л. ходил вокруг человека, стоявшего за мольбертом. По комнате были разбросаны подрамники, холсты, какие-то доски.

– Слушай, какую я фразу написал, контаминацию, – сказал Л., вытащил из кармана листок и стал читать:

– Он, устроившись в каком-нибудь уголке, где прямо в живот прискачут смутьяны и есериархи, учит смыслу сумбурной переклички своего старого папашу, которому нет дела до перестройства церквей, для декларации государственной коммунистической молитвы, урегулированной советом мировой революции.

– Что, что? -сказал тот. – Ну-ка еще раз.

Л. прочитал еще раз.

– Дай-ка! – сказал художник, присел на брезентовый стул и стал читать.

– Ну и что? – сказал он.

– Что, что, за одну фразу можно Нобелевскую премию дать.

– А кто "он"?

– Да какая разница?

– Вечно ты какую-нибудь дрянь напишешь, ходишь, работать мешаешь.

– Сам ты козел, – обиделся Л., – забрал листок и стал его читать про себя.

Л. спал. Ему снился сон. Он сидел в кожаном кресле. Рядом в таком же кресле сидел журналист с диктофоном в майке с надписью "Огонек".

– Л. Гениусович, -говорил журналист, – Ваша слава уже превосходит все достижения в этой области, причем не только в писательской, а вы становитесь кумиром, звездой. Вы затмеваете славу "Битлз", футбольных или актерских звезд, политических деятелей. Недавно программу "Время" заменили прямой трансляцией Вашего второго визита в США, там даже "Боинг", на котором Вы прилетели разломали на сувениры. Для такой, в общем-то, малозаметной профессии как мульти-литератор, это небывалый успех, да и для любой другой тоже. Как Вы относитесь ко всему этому шуму?

– Все это замечательно, но я несколько уже утомился, знаете, хочется уюта, спокойствия. Приходится отключать телефон, недавно мне заменили дверь на другую, шумонепроницаемую. Звонок, конечно, пришлось снять. И это все, несмотря на то, что у подъезда всегда дежурит наряд милиции, и по первому их зову прибывают целые подразделения внутренних войск. Нормально чувствую себя только в ванной, запираюсь там и включаю воду, чтобы не слышать рев толпы под окнами, который не прекращается ни днем, ни ночью.

– Ничего, скоро привыкнете.

– К этому очень трудно привыкнуть.

– А как к этому относятся Ваши близкие, знакомые?

– Им тоже несладко приходится, даже мою бабушку буквально затерроризировали журналисты и мои поклонники, пришлось и ей нанять охрану. Ну, а знакомые просто не заикаются обо мне, а то и их разорвут на части. Ну разве что в тихом домашнем кругу, они вспоминают какие-то давние истории, да и то с большими предосторожностями.

– Вам не мешает все это работать?

– Нет, потому что я все равно не работаю.

– Ну а какие дальнейшие планы?

– Никаких планов, давайте говорить на другие темы.

– Вам нравится наш журнал?

– Нет не нравится, у вас довольно пошлый журнал, та демократия, за которую вы так ратуете, дискредитирует духовность, духовную личность, потому что подлинные достижения вы подменяете сенсационными дешевками, немало спекулируя при этом и подлинным. Вы подменяете демократию духа, демократией буржуазной, я не ругаю Запад, нет, ни в коем случае, я беру все человеческое общество в целом. Я, конечно, читаю ваш журнал, но как журнал порнографический, я не имею в виду конъюнктурный, сейчас трудно быть конъюнктурным, но порнография вечна и заманчива и вы доказываете это каждым своим номером, и подтверждаете это своим существованием.

– Что же Вам нравится? "Наш современник"?

– На "Наш современник" мне вообще наплевать.

– Мы просто стараемся быть в центре общественной жизни.

– Врете, врете, вы хотите создать из себя центр общественной жизни. Вы и ко мне пришли, чтобы поднять авторитет вашего журнала. Но это ваше дело.

– А как Вам прошедший Съезд народных депутатов?

– Никак. Видите ли, чем отличается наше буржуазное общество от западного. Там люди занимаются промышленностью и творчеством, у нас же все занимаются политикой. А я хочу заниматься только собой.

– Вы очень примитивно все изобразили.

– Не мое дело вдаваться в это глубоко.

– А почему Вы отказались от звания Героя Социалистического Труда?