Место назначения неизвестно

Стук в дверь повторился, причем чуть громче. Но Хилари не двинулась с места. Кто бы это ни был, пусть убирается восвояси.

Она смотрела на дверь, и вдруг ее глаза широко раскрылись от удивления. Ключ в замочной скважине сам собой медленно поворачивался и тут же резко выскочил из замочной скважины, с металлическим стуком упал на пол. Ручка повернулась, открылась дверь, и в комнату вошел мужчина. Она узнала в нем того торжественного молодого человека с совиным лицом, который покупал зубную пасту. Хилари в недоумении уставилась на него. Она была слишком напугана, чтобы что-нибудь сказать или сделать. Молодой человек повернулся к ней спиной, закрыл дверь, поднял с пола ключ, вставил его в замочную скважину и повернул. После этого он прошел к ней в комнату, уселся на стул с другой стороны стола и заговорил. Его слова показались ей невероятно неуместными.

— Меня зовут Джессоп.

Краска моментально залила лицо Хилари. Она наклонилась вперед и с ледяной злостью произнесла:

— Могу я поинтересоваться; что вы здесь делаете?

Он строго посмотрел на нее и… подмигнул.

— Смешно, но я пришел сюда, чтобы тоже спросить вас об этом. — Коротко кивнув головой в сторону, он указал на приготовленные на столе таблетки. Хилари резко отпарировала:

— Не понимаю, о чем вы?

— О, еще как понимаете.

Хилари замолчала, подыскивая слова. Она хотела сказать так много! Выразить свое негодование. Приказать ему убраться из номера. Но странным было то, что на этот раз верх взяло любопытство. Вопрос соскользнул с ее губ настолько естественно, что, казалось, она задала его, почти не отдавая себе отчета.

— Ключ, как это он сам повернулся?

— Ах, это! — Джессоп внезапно по-мальчишески ухмыльнулся, что сразу изменило его лицо. Он сунул руку в карман и, вынув оттуда какой-то металлический инструмент, дал его ей рассмотреть.

— Прошу вас, — сказал он. — Очень удобное приспособленьице. Вставляете в замочную скважину с обратной стороны, и он захватывает ключ и поворачивает. Этим пользуются грабители.

— Вы грабитель?

— Помилуйте, миссис Крейвен. Я ведь стучал, вы же слышали. А грабители не стучат. Потом, когда мне показалось, что вы не собираетесь меня впускать, пришлось воспользоваться этим.

— Но зачем?

Опять ее гость окинул взглядом стол с таблетками.

— На вашем месте я не стал бы этого делать, — кивнул он на таблетки. — Вы думаете, что вы просто заснете и больше не проснетесь. Но произойдет не совсем так. Не исключены всевозможные неприятные последствия. Иногда бывают судороги, омертвение кожи. Если у вас сопротивляемость к снотворному, то нужно будет долго ждать, пока оно начнет действовать, а за это время кто-нибудь сумеет прийти вам на помощь, вот тогда и начнутся всякие неприятности. Промывание желудка. Касторовое масло, горячий кофе, шлепки и надавливания. И все очень унизительно, уверяю вас.

Хилари откинулась на спинку стула и прищурилась. Она слегка сжала кулаки и выдавила, из себя улыбку.

— Какой вы смешной, — сказала она. — Вы что, решили, что я собираюсь покончить жизнь самоубийством? Или что-нибудь в таком роде?

— У меня не просто предположение, уверенность, — возразил Джессоп. — Я был в той аптеке, помните, когда вы вышли. Покупал зубную пасту, между прочим. Ну а там не было моего любимого сорта, поэтому я направился в другую. И там снова встретил вас, и вы опять покупали снотворное. Мне это показалось немного странным, и я пошел за вами. И в разных аптеках вы продолжали покупать снотворное. Все свидетельствовало только об одном.

Его тон был дружеским, бесцеремонным, но совершенно уверенным. Посмотрев на него, Хилари Крейвен перестала притворяться.

— Не находите, что с вашей стороны непозволительная дерзость пытаться остановить меня?

Минуту-другую он размышлял, потом покачал головой:

— Нет. Вы намерены сделать одну из тех вещей, которые не следует делать.

Хилари страстно заговорила:

— Вы можете остановить меня сейчас, забрать у меня таблетки, выбросить их в окно или куда-нибудь еще, но вы не сможете помешать мне снова купить их завтра, не сможете помешать мне выброситься из окна последнего этажа этого здания или броситься под поезд!

Джессоп подумал над ее словами.

— Да, — согласился он. — Я действительно не смогу помешать вам сделать что-нибудь этакое. Вопрос лишь в том, захотите ли вы это сделать. Я имею в виду, завтра.

— Полагаете, что завтра я буду чувствовать себя по-другому? — спросила Хилари со слабой горечью в голосе.

— Всякое бывает, — ответил Джессоп извиняющимся тоном.

— Возможно. — Она задумалась. — Но если решаешься с холодным расчетом, в состоянии отчаяния, тогда совсем другое дело. Видите ли, мне не для чего жить.

Джессоп наклонил свою совиную голову набок и моргнул.

— Интересно, — заметил он.

— Не очень. Совсем не интересно. Я не очень интересная женщина. Мой муж, которого я любила, бросил меня, мой единственный ребенок умер в муках от менингита. У меня нет ни родных, ни близких. У меня нет никакого призвания. У меня нет тяги ни к искусству, ни к ремеслу, нет никакого занятия, которое я бы любила.