Место назначения неизвестно

— Здесь прекрасно. — Том Беттертон расправил плечи, откинул назад голову. Несчастные, испуганные глаза смотрели на нее с улыбающегося самоуверенного лица. — Небывалые возможности. Средства неограниченные. Идеальные условия для работы. И сама организация! Это что-то невероятное!

— О, я так и думала. Моя поездка сюда… Ты тоже добирался таким образом?

— Об этом здесь не принято говорить! Нет, я не укоряю тебя, дорогая, что ты коснулась запретного. Но… видишь ли, тебе нужно про это знать.

— А прокаженные? Это правда колония прокаженных?

— Самая настоящая. Здешняя команда врачей делает просто чудеса в исследовании проказы. Но колония полностью изолирована. Пусть она тебя не тревожит. Это просто… хитрая маскировка.

— Понимаю. — Хилари огляделась вокруг. — Мы в нашей квартире?

— Да. Это гостиная, там ванная, а дальше — спальня. Пойдем, покажу тебе.

Она встала и прошла за ним через хорошо оборудованную ванную комнату в просторную спальню с двумя кроватями, большими встроенными шкафами, туалетным столиком и книжными полками на стенах. Хилари с некоторым весельем осмотрела огромное внутреннее пространство шкафа.

— Даже не знаю, что мне положить сюда, — заметила она. — Все, что у меня есть, — это то, что на мне.

— А, это… Здесь ты можешь обеспечить себя всем, чем пожелаешь. Здесь есть салон мод со всем необходимым, косметика и все прочее. И весь товар только высшего класса. Организация полностью обеспечивает нас, все необходимое можно получить прямо здесь. Наружу выходить незачем.

Он произнес эти слова легко, но внимательный слух Хилари, казалось, уловил в них тщетно скрываемое отчаяние.

«Наружу выходить незачем… Выйти отсюда опять нет никаких шансов. Оставь надежду всяк сюда входящий… Клетка со всеми удобствами! Неужели ради этого, — метались ее мысли, — такие разные люди покинули свои страны, забыли о своей преданности, о своей прежней жизни? Доктор Баррон, Энди Питерс, молодой Эрикссон с мечтательным выражением лица, властная Хельга Нидхайм? Знали ли они, что их здесь ждет? Будут ли они удовлетворены? Этого ли они хотели?»

Она решила: «Лучше я не буду задавать слишком много вопросов… Вдруг кто-нибудь подслушивает!»

Подслушивали ли их? Шпионили ли за ними? Том Беттертон был определенно уверен, что такое возможно. Но прав ли он? Может быть, нервы, истерика? Том Беттертон, ей показалось, очень близок к нервному срыву.

«Да, — мрачно оценила она создавшееся положение, — такой же и ты, моя девочка, можешь стать через пять-шесть месяцев…»

Что же она делает с людьми, такая жизнь?

Том Беттертон спросил ее:

— Может быть, ты хочешь прилечь… отдохнуть?

— Нет… — она заколебалась. — Нет, думаю, не стоит.

— Тогда, может, я провожу тебя в регистратуру?

— А что такое регистратура?

— Все, кто приезжает сюда, проходят через регистратуру. Там записывают о тебе абсолютно все. Здоровье, состояние зубов, артериальное давление, группу крови, психологические реакции, вкусы, антипатии, склонность к аллергии, способности, предпочтения.

— Звучит по-военному… или, может, по-медицински?

— И то и другое, — ответил Том Беттертон. — И то и другое. Эта организация… она действительно очень внушительная.

— Так всегда и все говорят. Я имею в виду, за «железным занавесом» все тщательно планируется.

Она постаралась придать своему голосу надлежащую восторженность. Вполне вероятно, что Оливия Беттертон симпатизировала коммунистической партии, несмотря на то что полученные инструкции не характеризовали ее как коммунистку.

Беттертон уклончиво ответил:

— Тебе еще многое предстоит… понять. — И быстро добавил: — Не стоит стараться разобраться сразу во всем!

Он снова поцеловал ее. Поцелуй был каким-то странным: несомненно нежным и даже страстным, но в то же время холодным как лед. Он пробормотал очень тихо прямо ей в ухо: «Продолжайте в том же духе!» — и затем громко произнес:

— Ну а теперь пойдем в регистратуру.

Подслушивали ли их? Шпионили ли за ними? Том Беттертон был определенно уверен, что такое возможно. Но прав ли он? Может быть, нервы, истерика? Том Беттертон, ей показалось, очень близок к нервному срыву.

«Да, — мрачно оценила она создавшееся положение, — такой же и ты, моя девочка, можешь стать через пять-шесть месяцев…»

Что же она делает с людьми, такая жизнь?

Том Беттертон спросил ее:

— Может быть, ты хочешь прилечь… отдохнуть?

— Нет… — она заколебалась. — Нет, думаю, не стоит.

— Тогда, может, я провожу тебя в регистратуру?

— А что такое регистратура?

— Все, кто приезжает сюда, проходят через регистратуру. Там записывают о тебе абсолютно все. Здоровье, состояние зубов, артериальное давление, группу крови, психологические реакции, вкусы, антипатии, склонность к аллергии, способности, предпочтения.

— Звучит по-военному… или, может, по-медицински?

— И то и другое, — ответил Том Беттертон. — И то и другое. Эта организация… она действительно очень внушительная.

— Так всегда и все говорят. Я имею в виду, за «железным занавесом» все тщательно планируется.