Место назначения неизвестно

Старик явно проявлял к ней какой-то странный, причудливый интерес. Можно ли сыграть на этом?

Сможет ли она в конце концов уговорить его забрать ее с собой отсюда?

Если в свой следующий приезд он пошлет за ней, она переведет разговор на его покойную рыжеволосую жену. Прелестями тела его очаровать не удастся. Его кровь уже слишком холодна. Кроме того, у него есть «молоденькие девочки». Но старики любят предаваться воспоминаниям, особенно когда их просят рассказать о минувших днях.

Дядюшка Джордж, который жил в Челтенхэме…

Во мраке комнаты Хилари улыбнулась, вспомнив дядюшку Джорджа.

Были ли дядюшка Джордж и Аристидес, обладатель миллионов, очень различны по своей сути? У дядюшки Джорджа была экономка — «такая славная, надежная женщина, дорогая моя, никакой развязности, никакой распущенности, ничего подобного! Милая, простая, разумная». И как дядюшка Джордж шокировал всю семью, женившись на этой славной и простой женщине! Она очень хорошо умела слушать…

Как Хилари сказала Тому? «Я найду способ выбраться отсюда». Неужели этим способом окажется Аристидес?..

II

— Донесение, — сказал Лебланк. — Ну вот наконец донесение.

Только что вошел его связной и, отдав честь, положил перед ним сложенный вдвое лист бумаги. Лебланк развернул, прочитал и возбужденно заговорил:

— Это доклад пилота одного из разведывательных самолетов. Он исследовал квадрат на территории Высокого Атласа и заметил подаваемые снизу световые сигналы. Они передавались азбукой Морзе и были повторены дважды. Вот они.

Он положил документ перед Джессопом.

«КОГЛЕПРАСЛ».

Он отделил карандашом две последние буквы.

— СЛ — наш код фразы «Без подтверждения».

— А КОГ, с которых начинается послание, — продолжил Джессоп, — опознавательный сигнал. Значит, остальное и есть само послание. — Он подчеркнул его. — ЛЕПРА. — И стал с сомнением рассматривать его.

— Проказа?

— Что бы это значило?

— Вам известны какие-нибудь значительные поселения прокаженных? Или пусть даже что-нибудь незначительное.

Лебланк развернул перед собой большую карту и ткнул в нее своим коротким указательным пальцем, пожелтевшим от никотина:

— Вот та территория, над которой работал наш пилот. Подождите. Кажется, я что-то припоминаю…

Он вышел из комнаты и вскоре вернулся назад.

— Есть! — сказал он. — Там находится знаменитый медико-исследовательский центр, основанный и субсидируемый широко известным филантропом. Центр расположен как раз на этой территории, очень пустынной, между прочим. Там проведена значительная работа по изучению проказы. Там же находится и колония прокаженных, насчитывающая около двухсот человек. Кроме всего прочего, там ведутся исследования рака, есть туберкулезный санаторий. Но, заметьте, все это в высшей степени достоверно. Репутация центра самая высокая. Сам президент республики является его покровителем.

— Да, — уважительно произнес Джессоп, — отличная работа, ничего не скажешь.

— Но центр в любое время открыт для осмотров! Его постоянно посещают все заинтересованные медицинские работники.

— И не видят ничего, что им не следует видеть! Зачем это им? Нет лучшей маскировки для сомнительного бизнеса, чем атмосфера высочайшей респектабельности!

— Возможно, — неуверенно проговорил Лебланк, — возможно, в этом месте разыскиваемая нами группа останавливалась на привал? Группа небольшая, вполне может затаиться в центре на несколько недель, перед тем как продолжить свое путешествие.

— Считаю, что это может быть кое-чем большим, — сказал Джессоп. — Считаю, это может быть конечным пунктом путешествия.

— Вы думаете, что-то… крупное?

— Колония прокаженных наводит меня на определенные размышления… Насколько я знаю, современное состояние медицины позволяет лечить проказу в домашних условиях.

— В цивилизованном обществе — возможно. Но неприменимо для этой страны.

— Согласен. Однако слово «проказа» все еще ассоциируется со средневековьем, когда прокаженные носили на себе колокольчики, чтобы предупреждать людей о своем приближении. Праздное любопытство не приводит посетителей в колонию прокаженных. Те, которые посещают ее, как вы сами сказали, медицинские работники, профессионалы, интересующиеся только проводимыми там медицинскими исследованиями, и, возможно, общественные работники. Цель — доложить об условиях, в которых прокаженные живут, а они, несомненно, восхитительны. За фасадом же филантропии и благотворительности может происходить что угодно. Кто, кстати, владелец центра? Кто тот филантроп, организовавший и субсидирующий его?

— Легко выяснить. Минутку!

Лебланк быстро вернулся, принеся с собой официальный справочник.

— Центр организован по частной инициативе. Группой филантропов во главе с Аристидесом. Как вы знаете, это человек, обладающий сказочным богатством, вносящий щедрые вклады в благотворительные предприятия. Он основал больницы в Париже, а также в Севилье. Этот центр фактически его детище, остальные благотворители — группа его компаньонов.

— Аристидес был в Фесе, когда там была Оливия Беттертон!

— Аристидес! — Лебланк постиг весь смысл этих слов. — Mais… c’est colossal![52]

— Да.

— С est fantastique![53]