Место под солнцем (СИ)

— Леди сказала, что ей нечего надеть, и решила остаться дома.

— Ну ладно. Проходи. Церемонию ты пропустил, но мы как раз открываем шампанское.

— Ливий велел… — начал Башар.

— Слушай, сынок. — Тарек поднял руку, заставляя его замолчать. — Плевать я хотел на то, что сказал твой Ливий. Теперь этот город принадлежит Фуаду, и он должен с этим смириться. Так ему и передай. Я толкал дурь и девок всему Ближнему Востоку еще в те дни, когда он ползал на четвереньках, а твои мамочка и папочка даже не познакомились, и ты не будешь указывать мне, что делать. Пожалуйся Аднану, если хочешь. Халиф всегда так делал, когда кто-то ему перечил. Но вот беда — Аднан давным-давно отошел от дел и растерял почти все свое влияние. И на улицах поговаривают, что стремление Халифа надрать Фуаду задницу он не разделяет. Самое время задуматься о том, что десять лет назад ты выбрал неправильную сторону. А теперь впусти моего гостя и не играй в маленькую сучку, которая храбрится и гавкает на всех, кто проходит мимо, готовясь при первых признаках опасности удрать с поджатым хвостом.

Несколько секунд Тарек и Башар неотрывно смотрели друг другу в глаза, и Фуад, ожидавший, что один из них выхватит нож, уже хотел вмешаться, но подопечный Ливия отвернулся и отошел на шаг.

— Это тебе с рук не сойдет.

— Если он остался мужиком, пусть явится сюда лично. Когда-то он делал все своими руками. Но тюрьма меняет людей. Он растерял былой пыл. Прячется на своей вилле, трахает белобрысую девку и вынашивает планы мести, которые никогда не реализует. — Тарек пару раз кивнул — скорее, самому себе, чем собеседнику. — Не могу поверить, что говорю это, но я скучаю по Ливию Хиббинсу, которого знал десять лет назад. В нем горел огонь. За ним хотелось идти. Хоть в ад, хоть на самое отчаянное и безрассудное приключение. Он мог достать тебе и бабу, и лучшую дурь, и редкое вино. Даже в полночь открывал двери своего дома, накрывал на стол и кормил как самого желанного гостя. А теперь он превратился в обозленного на весь мир отшельника.

— Благодаря твоему королю.

Тарек рассмеялся.

— Принести тебе бокал шампанского?

Башар безмолвно покачал головой, и счастливый жених поднялся на крыльцо, жестом пригласив Фуада следовать за ним.

Столы для свадебного пира — очень скромного, судя по количеству гостей — накрыли в саду. Мелисса, одетая в платье, больше похожее на расшитый жемчугом саван, сияла улыбкой и принимала поздравления подруг. Брике сидела в гордом одиночестве и пила вино. На Фуада она даже не взглянула, но остальные уставились на него так, будто он внезапно появился из-под земли. Гвендолен среди гостей тоже не было. За круглым столом в нескольких шагах от знаменитого оливкового дерева, на котором Ливий в давние дни чуть было не повесил Тарека, сидела компания мужчин. Умар Саркис, брат Аднана, двое незнакомцев и… Валентин.

— Шампанского месье Талебу, — потребовал Тарек.

Заметив Фуада, Умар встал и неспешно приблизился к нему.

— Уделишь мне минутку?

— Конечно. Что-то случилось?

— Вы с Ливием вот-вот поднимете на уши весь город, а в целом все замечательно. — Брат судьи взял Фуада под локоть. — Не буду ходить вокруг да около. Я хочу предложить тебе сделку.

— Я отошел от дел. Можешь обговорить это с кем-то из моих подопечных.

Умар широко улыбнулся.

— Так уж и быть, я прощу тебе эту дерзость. Речь не делах. Что скажешь, если я предложу тебе и Ливию сесть за стол переговоров?

Фуад решил, что ослышался.

— Что? За стол переговоров? Когда мы с ним беседовали в последний раз, он был настроен на что угодно — но только не на мирные посиделки за кофе и восточными сладостями.

— Ливий — это моя забота. Вопрос в том, согласен ли на эти переговоры ты.

— Почему ты предлагаешь мне это?

— Не так давно я говорил с Аднаном. Не хотелось бы в очередной раз оправдывать свое прозвище — ты знаешь, что обычно я пророчу что-то дурное — но мне не нравится его настрой. Думаю, он устал, да и возраст дает о себе знать. Я не желаю зла ни тебе, ни Ливию, а поэтому делаю все возможное для того, чтобы вы разрешили ваш конфликт мирным путем.

— Значит, это правда. Судье не по душе то, что задумал его любимчик.

— Это к делу не относится. Просто ответь мне. Ты согласен?

Тарек кружился в танце со своей женой, двигаясь чертовски элегантно для больного шестидесятилетнего мужика, и гости восхищенно хлопали в ладоши.

— Он позорит меня перед всем городом, — заговорил Фуад. — Дал деньги Тареку, сделав меня должником. Подарил машину Насрин. И это только капля в море. Ты умный мужик, Умар, и понимаешь, что задумал этот подлец. Он знает, где мое слабое место. У него нет людей, нет былого влияния, но это не помешает ему меня унизить. Он плюет мне в лицо, а я должен это терпеть?

Умар разочарованно покачал головой.

— Плохо дело, — сказал он пророческим тоном.

— Из этой ситуации нет другого выхода. Либо он, либо я.

— Подумай о людях, которые пострадают из-за ваших амбиций, Фуад.

— Он о таком никогда не думал. Если я поступлю иначе, то он воспримет это как слабость.