Место под солнцем (СИ)

— Я хочу попросить прощения, — заговорил он после долгой паузы. — Мне было важно прийти к тебе вот так, открыто. Мы с тобой всегда ладили, Халиф. За исключением мелких неприятностей, о которых я уже забыл. — Валентин поднял руку, демонстрируя отсутствие указательного пальца. — Давай поговорим, как мужчины. На стороне Фуада большая часть твоих людей, но все в этом городе понимают, что не пройдет и месяца, как все они вернутся к тебе. Этот город всегда принадлежал тебе — и ничего не изменится до тех пор, пока ты не уедешь отсюда навсегда. Я совершил ошибку, и я это признаю. Когда ты сел в тюрьму, тут творилось такое, что словами не описать. Все стояли на ушах. Фуад оказался в нужное время в нужном месте. Ты можешь понять своих людей. Мы были напуганы, не знали, что делать дальше.

— Как стая собак, внезапно лишившаяся хозяина, — понимающе закивал Ливий.

Валентин проглотил оскорбление, даже не изменившись в лице.

— А потом пришел Фуад, — продолжил он, — и сказал, что позаботится обо всем. Что возьмет власть в свои руки, так как был твоим преемником и самым близким другом. Мы привыкли исполнять приказы, Халиф. Никто не стал бы с ним воевать.

— Разумеется. Ведь речь об ублюдке, благодаря которому я сел в тюрьму. В конце-то концов, что произошло? Небольшой переворот. Смена власти. Рано или поздно он получил бы свою корону. Почему бы не подсуетиться и не заграбастать ее на десять лет раньше срока?

— Я был в меньшинстве, — привел очередной аргумент Валентин. — Что я мог сделать в сложившейся ситуации?

Ливий допил остывший кофе, вернул чашку на стол, открыл пачку сигарет, обнаружил, что она пуста, и швырнул ее обратно. Змей подошел к нему, на ходу доставая из кармана брюк портсигар.

— Ты мог прийти к Фуаду домой, сунуть ему в рот пистолет и нажать на спусковой крючок, а потом выстрелить в лоб для верности.

— И что было бы потом?

— Потом ты принес бы его голову Аднану со словами «этот недоносок посадил Халифа в тюрьму, и многие поддержали это решение, но я — мужчина, и я никогда не поддержу гнилой заговор сборища сосунков». С большой долей вероятности он бы вздернул тебя на ближайшем дереве или прирезал на месте, но я склоняюсь к другому варианту. Корона была бы твоей. Весь криминальный мир этого города встал бы перед тобой на колени, потому что ни у одного из сученышей не хватило бы духу убить Фуада Талеба, да еще и открыто признаться судье. Но, как говорится, история не знает сослагательного наклонения, сынок.

Валентин переминался с ноги на ногу. Халиф прикурил от зажженной Змеем спички, сделал пару затяжек и закашлялся: табак был чересчур крепким.

— Мне не нужна корона. Я не хочу, чтобы весь криминальный мир этого города становился передо мной на колени. Мое место — рядом с тобой, Ливий. Я хочу работать на тебя и выполнять твои приказы. Так, как раньше. Мне не нужна власть. Я — солдат, а не командир. Ты не раз говорил, как важно знать свое место и понимать, кто ты на самом деле.

— Благодарю за честность. Сказать по правде, твой приход меня удивил, равно как и твои слова. Я много думал о тебе. И в тюрьме, и после того, как вышел на свободу. Ты заслуживаешь лучшей жизни. И уж точно не должен ходить в прихвостнях у Фуада. Мое доброе сердце когда-нибудь доведет меня до серьезных неприятностей, но я хочу дать тебе шанс.

Змей красноречиво покашлял и приготовился высказать все, что думает об этой идее, но Ливий глянул на него через плечо.

— Моя жизнь принадлежит тебе, — слабо улыбнулся Валентин.

— Нет, сынок. Твоя жизнь принадлежит тебе — и только тебе. И если кто-то посмеет возразить, переломай ему все ребра. Я дам тебе важное поручение. Если ты выполнишь его, то сможешь вернуться. Помнишь, кто такой Сезар Нойман?

В глазах гостя плескалось непонимание пополам со страхом.

— Брат леди Эоланты.

— Покойной леди Эоланты, — уточнил Халиф. — Я хочу, чтобы ты поехал в Багдад, нашел его и привез сюда. Говори все, что хочешь. Используй свой дар убеждения и свое обаяние — природа не обделила тебя ни первым, ни вторым. Сезар Нойман должен быть здесь максимум через неделю.

— Но… но… — Валентин тряхнул головой и расправил плечи. — Хорошо. Я это сделаю.

— Я распоряжусь, чтобы Насир заказал для тебя билеты и снабдил приличной суммой денег. Это твой экзамен, сынок. Ты меня не подведешь?

— Не подведу, — уверенно ответил гость.

Ливий поманил Северина пальцем, и тот приблизился.

— Прекрасно. Ты хотел что-то сказать, Змей. Я слушаю.

— Я хотел сказать, что это самый дурацкий план, который ты когда-либо придумывал. Но я рад, что Сезар Нойман прирежет щенка-предателя, а не меня.

— Хочешь поехать с ним и убедиться, что работа будет сделана на совесть?

— Скорее уж я приползу на коленях к Сабрине, рыдая в три ручья и клянясь в вечной любви, а потом преломлю хлеб с ее новым хахалем.

Халиф затянулся в очередной раз и с улыбкой посмотрел на Валентина.