Место преступления

Впрочем, такое впечатление сложилось у них после того, как «официальный помощник» адвоката Филипп Кузьмич Агеев сообщил о проделанной им предварительной работе по сбору необходимого для нового расследования материала, а также о некоторых индивидуальных особенностях населения, проживающего в Боброве. После закрытия единственного на весь городок предприятия, оно фактически лишилось официальных средств к нормальному человеческому, пардон, существованию. Это как бы «стеснительное» Агеевское «пардон» особенно веселило адвоката, который все похмыкивал и покачивал в недоумении головой: какой, мол, черт его дернул принять предложение друга и коллеги Турецкого! О неофициальных средствах Филя разговора не поднимал, поскольку они и сами догадывались, представляя себе положение дел в десятках тысяч других подобных городков на Руси великой, в которых обычно добрые две трети городского пространства занимают частные домишки, окруженные огородами, являющимися единственными кормильцами, и где любое мало-мальски сносное предприятие уже является, по существу, градообразующим. А его закрытие влечет за собой катастрофическую безработицу, компенсируемую в сознании обывателя привычным пьянством. То есть нигде ничего нового. Иначе говоря, суета сует и всяческая суета…

Кажется, что там уж и делить нечего, не за что воевать и ломать копья. Однако практика расследования довольно-таки типичных уголовных дел в подобных, забытых Богом поселениях показывает, что страсти там разыгрываются иной раз поистине шекспировские…

Соблазненный отчасти и Турецким, но более всего подкупающей внешностью и приятной манерой общения Веры Красновой, носящей, как стало понятно из разговора, собственную фамилию и потому, вероятно, незамужней, Юрий Петрович решил, что и в патриархальных городках может быть своя прелесть. А само дело, ради которого молодая и независимая женщина решила побеспокоить уважаемое и солидное агентство, представлялось ему «семечками». Хоть и завязано оно было на «смертоубийстве». Обыкновенная провинциальная разборка, решил адвокат, и много времени расследование его не отнимет. Тем более с непосредственной помощью таких асов сыска, как Турецкий и Агеев. Зато некоторой компенсацией потерянному времени вполне могла бы оказаться прелестная Верочка, «проникающий» взгляд которой так сладко волновал душу Юрия Петровича. И он, глядя на стелющееся перед ним серое полотно широкой трассы федерального значения, мечтательно улыбался.

Александр Борисович обратил, естественно, внимание, пригляделся и понял причину Юркиной «созерцательности». И решил подначить его немного, чтобы «сократить» расстояние до пункта назначения: за разговором — известное дело…

— Между прочим, — с легкой ухмылкой заметил он, — Филя передал, в качестве сведения особого значения, что вдовушке Кате эта Вера и в подметки не годится. — И равнодушно отвернулся к боковому стеклу. Но краем глаза подметил, как вздрогнул Гордеев. Значит, попал!

— Какое это имеет отношение?.. — с деланным равнодушием отозвался адвокат.

— Прямое…

— То есть? Не понимаю.

— А ты представь себе на минутку, что тот полковник — молодой и симпатичный. Ну, вот вроде тебя. Не сбеги ты тогда из прокуратуры, точно ходил бы сейчас в «настоящих» полковниках. А то и, как я, в генералах.

— Нет, я серьезно. В чем скрытый смысл твоего тезиса?

Турецкий скрыл ухмылку: «Ишь, как его разобрало! Тезис у него, видишь ли!..».

— А в том, Юрочка, дорогой, что я лично, например, не могу исключить, что Филипп Кузьмич наш, человек несколько иной формации, нежели мы с тобой, дружище, а потому и не разбирающийся путем в психологии, мог нечаянно сместить, так сказать, главные акценты дела. И убийство произошло вовсе не по причине передела собственности, а по совсем другой. Представь! Одна молодая дама — красавица, к тому же далеко не бедная вдовушка — при всяких машинах и особняках. А вторая, ее родственница, — такая же красавица, да еще собственный бизнес! И наш полковник — страстный Ромео, пусть и в возрасте, зато при погонах. Ну, ни о чем не говорит? Ни на что не намекает?

— А на что намекает тебе? — с легким сарказмом поинтересовался Гордеев, по-прежнему мечтательно улыбаясь.

— О том, например, что он убирает препятствия, на своем пути ради овладения одним из прекрасных призов. А может, и двумя, в зависимости от темперамента и сексуальных возможностей. И что же мы с тобой, даже и с помощью Фили, можем противопоставить ему? Разобрать дам — кому кого, потом разберемся, — ну, и лишить его приза, а? А когда полезет?.. Что ж, ты боксом занимался, призы имел, опять же, и я, говорят, не самый худший самбист. Еще и хорошо стрелять умею, попадаю. Отобьемся? Как считаешь?

— Я считаю до трех. Отвяжись со своими глупостями… А Верочка — хороша, ничего не скажешь. Но о твоей версии, я полагаю, тоже стоит подумать. Вот вы с Филиппом и займитесь. У вас получится… — И после короткой паузы продолжил: — Не понимаю, зачем Филиппу надо было лезть на рожон. Ты, что ли, посоветовал?