Место третьего (СИ)

— Осталось полгода, — она пожимает плечами. — Может, лучше, если он узнает обо всём от тебя? И нам будет проще.

— А может, лучше, если я сам решу, что и когда говорить своему брату?

— Дело твоё, — Нана берётся за перила, не спеша спускается на несколько ступеней и оборачивается. — Но я бы на твоём месте поступила именно так. Когда ему обо всём расскажет кто-то из наших учителей, знаешь, какой вопрос он задаст первым? Почему ты держал от него всё в тайне.

Да, и это будет первый шаг большого мира по разбрасыванию нас по разным углам ринга жизни.

— Подумай, — советует она напоследок и быстро сбегает вниз.

А думать мне, собственно говоря, не о чем. Если я расскажу Рицке правду, это будет точкой невозврата для нас обоих. Так что буду тянуть столько, сколько можно. Хотя бы до того момента, пока не выяснится, Боец он или Жертва. Потому что дальнейшее моё поведение будет зависеть именно от этого.

====== Глава 3 ======

Разговоры с Рицкой меня всегда приободряют, но всё равно спать хочется смертельно. Я аж зеваю, наконец выруливая в своё в этот поздний час уже опустевшее крыло. Подхожу к комнате и — ну надо же! — у меня гостья. Стоит, прислонившись к двери и скрестив руки на груди, по лицу прочесть ничего не удаётся: то ли я сейчас новую порцию ругани получу, то ли что-то поинтереснее.

— Ты от Томо?

— От него.

— Сильно он тебя? — это что, участие? Или прелюдия к злорадству?

— Ты ведь знаешь, что нет. Это же Томо.

— Понятно.

Ямато отворачивается, словно не она сейчас стоит у моей двери, мешая войти. Вот как будто я просто шёл мимо по коридору и остановился, чтобы парой слов перекинуться. Я вздыхаю. Час, конечно, поздний, но она явно что-то хочет мне сказать. Игнорировать не стоит.

— Хочешь зайти?

— Давай.

Она отклеивается от двери и дожидается, пока я нашарю в кармане ключи, отопру комнату и царским жестом приглашу её войти. Шагает внутрь, осматривается.

— А у тебя всё так же… мило.

Давай начистоту, дорогуша: у меня не мило, у меня стерильно. По крайней мере, именно так выглядит мой порядок по сравнению с бардаком в комнатах других парней.

— Надеюсь, ты пришла не для того, чтобы мой интерьер обсуждать?

— Да, ты просто… Ты забудь, что я вчера в столовой сказала, ладно?

Она оборачивается и смотрит на меня… вот теперь уж точно — мило. Я не понял, Ямато что, мириться пришла? С чего бы вдруг? Хотя, как Жертва Жертву, я её понимаю, и очень даже хорошо понимаю. Мы с одного курса, выпускаться будем вместе. А что первым делом устраивает свежая боевая парочка, наконец-то очутившись на свободе и упиваясь воздухом, не пропитанным правилами-ограничениями-контролем «Семи Лун»? Правильно. Первым же делом принимается вызывать пару за парой уже на нормальные бои. И, как правило, начинают с тех, кого знают, особенно с тех, кто несколько лет им исправно досаждал или просто рожей не вышел.

Меня ни разу не ставили против Зеро — и к счастью, разумеется. Это вчера Коя, видимо, правда не в форме была. Зато в другие дни видел я, что они устраивают. После боёв с ними полутрупики парочками из зала на носилках выносят. Так что ссориться с Ямато за год до выпуска — себе дороже. Но это я, мои-то мотивы мне понятны. А что движет ей? Неужели тоже боится, что рано или поздно мы встретимся в Системе? Это она, получается, так мою силу признаёт? Даже с учётом того, что я пока один. Один, я сказал! Не Боец он мне!

Любопытно. Нужно проверить.

— Значит, признаёшь, что была неправа?

— Я права, просто это правда не моё дело. Поступай, как знаешь.

А вот небрежный тон у неё выходит крайне паршиво. Не верю ни единому слову. Да она сама наверняка не верила даже вчера, когда это всё мне высказывала — просто задеть хотела. На неё иногда находит.

— Хорошо, забыли, — решаю я и для установления окончательного перемирия предлагаю: — Чаю хочешь?

— Ого!

Действительно, «ого!» Чтобы я кому-то позволял у себя чаепития устраивать… Нет, только по праздникам. По очень большим. Ну, кроме Ямато, конечно.

Я уже раскладываю заварку по двум чашкам, когда слышу запоздалое:

— Не откажусь. Куда садиться?

Иногда я думаю, что не зря мы с Ямато спелись больше, чем с кем-то ещё. Зеро в школе не любят — из зависти, конечно, — меня тоже. Но это далеко не единственное, что нас роднит. По общепризнанным критериям я странный, с кучей тараканов, которые не каждый нормальный человек будет выносить. Ко мне нельзя подходить близко, меня нельзя трогать, нельзя брать мои вещи или садиться в моей комнате куда-то кроме гостевого стула. Я пытался дрессировать своё окружение, даже поначалу существовавшее, но когда мои правила нарушались — прибегал к «наказаниям». Выгонял из комнаты, выговаривал что-то совсем неприятное в лицо, даже на поединки вызывал — так что скоро не осталось никого, кто бы согласился и дальше это терпеть. Ямато единственная, кто мои правила приняла и соблюдает. Ну и Гинка ещё, правда, та больше для виду и с переменным успехом. Просто я ей нравлюсь, точно говорю.