Место в мозаике

– Что ж, распускай, – он повернулся к Сандре. – Хвост Ханумана обладает магическими свойствами. Никто не в силах преодолеть это препятствие, если Хануман этого не хочет.

Это сообщение вдруг наполнило Сандру покоем и уверенностью, что все будет хорошо.

– Я быстро, – выпалила она и выскочила из машины. Хануман вышел следом. С мрачным видом он распустил по тротуару хвост и закурил папиросу. Шарманщик бросил взгляд на часовую луковицу, засекая время. Руки его лежали на коленях, а пальцы тревожно и бесшумно барабанили. Прошла минута, вторая, потом еще три. Беглецы начинали нервничать. Хануман вынул новую папиросу и молча щелкнул зажигалкой. Хвост его подрагивал в такт пальцам шарманщика.

– Она же женщина, – произнес шарманщик ровным голосом, глядя перед собой. – Хануман, встречал ли ты женщин, которые никогда не опаздывают?

– Небось копается в тряпках, что твоя курица в мусорной куче, – буркнул Хануман осуждающе. Едва он договорил, дверь со стуком распахнулась и вышла Сандра, с видимым трудом волочившая громадный деревянный чемодан. Она сошла с крыльца и налетела на невидимую стену. Ее рука разжалась, чемодан упал на землю, а рот недоуменно приоткрылся.

– Тьфу, забыл, – Хануман свернул хвост, освобождая проход. Из автомобиля послышался смех шарманщика.

– Ну и ну! – покачала головой Сандра, а Хануман, полностью удовлетворенный, взял чемодан и одним движением забросил его в багажник. Сандра юркнула на заднее сиденье, Хануман прыгнул за руль.

– Поехали! – скомандовал шарманщик неизвестно зачем, так как машина без подсказок взвизгнула и рванулась с места, усыпая дорогу красными искрами. Шарманщик облегченно вздохнул, снял шляпу, завел руку за голову и полумаску тоже стянул. Сандра увидела лицо человека средних лет, покрытое причудливой сетью белесых шрамов и фиолетовых рубцов. Глаза у него были серые и печальные, нос – картошкой и непропорционально маленький, лоб – потрясающих размеров – был изборожден канавами морщин, сам же череп оказался бритым и бугристым, с колючим пшеничным ежом пробивающихся волос. Шарманщик приветливо улыбнулся.

– Меня слишком хорошо знают те, кому не надо, – сообщил он. – Вынужден маскироваться, да и Хануман прибавил хлопот. Посуди сама: кто еще может разгуливать с обезьяной по городу, как не шарманщик?

– Я во всем виноват, ясное дело, – подал голос Хануман. Он ехидно посмотрел на товарища. – А в маске – в маске ты тоже из-за меня ходишь? Вечно он все на других сваливает, – пожаловался Хануман Сандре.

– Отстань, ничего я на тебя не свалил, – шарманщик отмахнулся от шофера. – Спору нет, я фигура приметная. Прошу извинить, что в суматохе не представился: меня зовут Бран. Занимаюсь подвигами, путешествиями, колдовством и кровавыми финальными поединками один на один с главными злодеями. Много где побывал и оставил добрую память в легендах и сказаниях тысячи миров. В настоящее время выполняю очередное задание – не самое легкое, но, не буду сгущать краски, и не самое трудное из всех, что могу припомнить.

Хануман издал смешок и покачал головой.

– Вот бахвал, – прокомментировал он слова Брана, внимательно следя за дорогой. – Лучше расскажи, почему глаза у тебя грустные-прегрустные.

Бран вздохнул и обиженно зыркнул в сторону Ханумана.

– Тебе-то что до моих глаз, – сказал он не без зависти. – Твой-то волшебный хвост всегда при тебе. Видишь ли, – вновь обратился он к Сандре, у меня тоже есть нечто волшебное, но это не хвост, а голова. К несчастью, рыцари моего типа – так уж повелось – частенько остаются без голов, и головы, лишенные всего прочего, сохраняют свои чудесные способности и продолжают геройствовать. В конце концов находится кто-то из собратьев-чародеев, способный вернуть их в прежнее состояние – проще говоря, пересадить на другие плечи. Но этих лекарей порой не дождешься и сотню лет, а влачить существование в виде простой головы без ничего – удовольствие небольшое.

– И на чьи же плечи чародеи насаживают ваши головы? – осторожно осведомилась Сандра. Бран помедлил, потом плечами смущенно пожал и промямлил что-то невразумительное насчет поверженных врагов и высших интересов. Сандра решила оставить неприятную тему и спросила, чем же конкретным занимается голова Брана, будучи отделенной от ходовых частей.

– Ну, много чем, – оживился Бран. – Она, например, может дуть… я не знаю, существует ли в вашем мире история о большой голове, лежащей в чистом поле и сдувающей все и вся на сотню миль вокруг… но кое-где эта легенда живет и возбуждает умы. Еще такая голова умеет вещать и прорицать… воздействовать взглядом и словом, сталкиваться лбом, принимать пищу…

– В общем, здоровый лоб и изрядный тупица, – подвел черту неугомонный Хануман. – Рыцарь даже не пера и шпаги, скорее – дубины и палицы.

Бран рассердился.

– Между прочим, – он понизил голос до таинственного шепота, – Хануман страдает забавной болезнью: привычным вывихом челюсти. Случается, зевнет или, скажем, соберется чего-нибудь поесть, разинет рот – и щелк! обратно не закрыть. Расспроси-ка его поподробнее, где ему челюсть свернули.