Место встреч и расставаний

Милли облокотилась на стену. Последовала пауза, после которой она произнесла:

– Наверное, там, откуда я приехала, не принято просить о помощи.

Вирджиния кивнула. Она могла понять, что иногда гордость берет верх. Именно по этой причине она до сих пор не попыталась заключить перемирие.

– А где это, кстати? – осведомилась Вирджиния.

– Где что?

– Твой родной город.

Как странно, что за все эти месяцы, когда они обе спали, ели, дышали в нескольких ярдах друг от друга, она не узнала хотя бы этого.

Прежде чем что-либо сказать, Милли, казалось, взвесила искренность вопроса.

– Довер, Огайо. Недалеко от города Альянс, – а затем с нажимом добавила, – где я не живу на ферме.

Вирджиния усмехнулась, не устраивая на этот раз грызню.

– Да уж. Думаю, мы обе виноваты, что поспешили с выводами по поводу друг друга. Как считаешь?

Милли не ответила, но ее подбородок поднялся и опустился достаточно явно, чтобы принять это за согласие.

Вирджиния провела кончиками пальцев по руководству в своей руке – по складкам и рваным краям. Ее собственные руководства выглядели не лучше.

– Знаешь, Милли, если тебя это хоть немного утешит, лично я рада, что мы начали не с того конца.

Милли с подозрением сузила глаза.

– Почему это?

– Потому что я стала более хорошим пилотом по большей части из-за того, что пыталась не отставать от тебя.

И это была чистая правда.

Милли секунду переваривала это, и в ее глаза вернулась уверенность. Она пожала плечами и произнесла:

– Да ты и сама по себе не так плоха. – Затем пояснила: – То есть для безмозглой модели.

Улыбка Вирджинии увяла, челюсть отвисла, и впервые за все время в Авенджер Филд она услышала, как Милли смеется. Этот заразительный звук заставил Вирджинию захихикать, но она тут же перестала, вспомнив, что другие женщины спят.

– Шшш, – прошипела Вирджиния, но не для того, чтобы прервать беседу, а чтобы продолжить ее шепотом. Словно впервые встретив Милли, она задумалась, что же привело сюда девушку.

– Ну так скажи мне, Милли Беннетт, почему ты захотела летать?

От одного лишь упоминания этой темы лицо Милли запылало, словно фитиль от поднесенной спички. Ее обычная жесткость все более смягчалась.

– Это все барнстормер[68], – сказала она. – Обычно он снижался над нашим городом, поддавая оборотов. Публика, в основном дети, бежала к полю, где он приземлялся. Я со своими братьями выстаивала в очереди, чтобы полетать на самолете за деньги. Папка первый раз разрешил мне полететь, когда мне было десять. И… наверное, можно сказать, что какая-то моя часть так никогда и не спускалась обратно на землю. – Казалось, она почувствовала, что проявила излишнюю сентиментальность, и немного отодвинулась. – После этого я экономила каждый цент, который получала за работу в отцовском магазинчике. Когда я стала достаточно взрослой, наняла все того же барнстормера, чтобы он обучал меня. Хотя я никогда не думала, что буду летать на военных самолетах… по крайней мере до Пёрл-Харбора, где мой двоюродный брат утонул вместе с линкором «Калифорния».

Ошеломленная Вирджиния прикрыла рот ладонью.

– О, Милли… это ужасно. Мне так жаль.

По лицу Милли пробежала тень от воспоминаний о трагедии. Наконец стала ясна причина ее первоначального отношения – негодования к нерадивым пилотам.

– А что насчет тебя? – спросила Милли, то ли с любопытством, то ли ради того, чтобы отвлечься. – Когда тебе приспичило летать?

Вирджинии пришлось собраться с мыслями. Мотивация к ее собственной поездке сюда смотрелась бледно.

– Если честно, до третьего курса в Корнеллском университете я об этом и не думала, – призналась она, вспоминая, как это произошло. – Я сидела в библиотеке, готовилась к экзамену. И тут я подслушала девочку за соседним столом. Она болтала без умолку о том, что правительство брало со студенток колледжей всего сорок долларов за летные курсы. Но парень, с которым она сидела, сказал ей не быть такой дурой. Сказал, что эти девчонки становятся стюардессами, а не пилотами.