Мета I

Большинство людей, по меркам Приюта, были «грязными»: то волосы торчали клочками, то с шерстью на лице, то со странными пятнами на коже, то с другими девиациями. Мастера плоти скорее всего смогли бы поправить поврежденные спирали жизни, и организм пришел бы в норму. Я тоже знал пару печатей, но сомневаюсь, что смог бы разобраться в сложных случаях. Помимо нарушений в телесной спирали жизни аномалии могли возникнуть и из-за формирующегося ядра, которое забирало на себя часть функций организма. В общем, тут я мало чем мог помочь. Человечеству придется пройти самим через эту трудную эпоху. Люди со слабой резистентностью отсеялись сразу, став мутантами-элхоргами. Часть же подверглась незначительным изменениям, но и они со временем исчезнут с лица земли, так и не дав стабильного потомства. Природа решает такие вопросы быстро и неумолимо, хоть и жестоко.

— Биржа труда, — прочитал я вывеску на местном языке. — Что это?

— Скорее всего — плохое место, — заметила Анна гадливо.

Я решил ознакомиться с местным бытом и зашел внутрь. Там меня приветствовал радушный пухлый хозяин, который сходу принялся расхваливать свой товар. Как оказалось, торговали на бирже труда живыми людьми. Исхудавшие бедолаги выглядели неважно — примерно, как и Анна, когда я ее только встретил. Они не были скованы цепями, их не удерживали насильно.

— И кто у вас покупает рабов? — поинтересовался я.

— Нет-нет, никаких рабов у меня нет! — замахал мужчина руками. — Я всего лишь даю временный приют беднягам, пока они не найдут нового опекуна! Кормлю их, даю кров. Считайте, это чем-то вроде кредита, который потом закрывает их наниматель! У меня честная биржа труда, никакого рабства!

— Как скажете, — пожал я плечами. — Так для чего их берут?

— По-разному, — уклончиво ответил торговец. — Мои люди умеют работать в поле, следить за скотиной, и при этом много есть не просят. Выполняют простую ремесленную работу, занимаются готовкой. Кто-то их использует на опасных вылазках, но я такое, конечно же, не поддерживаю. Вероятно, скоро часть неликвида придется продать в Корсу. Время зимнего набора на носу.

— Усть-Корса покупает у вас «грязных»? — удивилась Анна.

Мужчина мазнул взглядом по девушке, а затем снова повернулся ко мне:

— Молодуху свою не продаете? За чистую я плачу много. Особенно если у нее и тело чистое, а не только лицо.

Похоже, что мою спутницу он за имеющую право голоса не считает.

— А чистых вы кому продаете? — поинтересовался я.

— С Ханом веду дела. Он всегда принимает новых наложниц.

Анну передернуло, но она промолчала.

— Так зачем Корсе грязные? — спросил я. — Говорили, что они принимают только чистых.

— Грязных в городе тоже берут, но их отправляют на мета-инициацию. Некоторые отчаянные сами вызываются, но вы должны понимать — шансы выжить и не превратиться в мутанта крайне низки. Обычно туда идут те, у кого совсем нет другого выхода. Ну а если стал мета-человеком, то хоть чистый ты, хоть грязный — гражданство Корсы у тебя в кармане.

— Благодарю за разъяснения.

— Точно работники не требуются?

— На данный момент нет. Разве что у вас есть мета-люди?

— Побойтесь света, откуда тут взяться суперам? Они и сами способны хорошо устроиться в жизни!

— Ясно. Всего хорошего.

Не зря зашли на Биржу труда. Много интересной информации узнали.

Мы двинулись в сторону северо-восточной части Вольной Станции, где должны располагаться вторые врата в поселение. Попутно осматривали местные достопримечательности вроде огромной горы мусора, фигурно отвалившейся плитки и скульптурного ансамбля перед вокзалом в виде пары трупов, насаженных на колья и утыканных стрелами. Причем один из них был то ли метой, то ли слабым громилой — без ядра понять сложно.

— А эти в чем провинились? — спросил я у прохожего.

— Гончая его знает, — сплюнул мужичок. — С Ханом повздорили чего-то.

Житель боязливо оглянулся в сторону вокзала, после чего спешно засеменил по своим делам.

Привокзальная площадь, которую нам требовалось пересечь, была местом оживленным. Мы двинулись в сторону выхода мимо толпящейся на выходе из бара кучки народа бандитской наружности, среди которых виднелись слабые меты. Судя по выкрикам, они принадлежали к шайке Хана. Мы их не интересовали, поскольку внимание людей активно привлекал старик в странных свободных одеждах, который на поверку оказался проповедником. Мы с Анной остановились поодаль, слушая за толкаемыми им речами.

— Опомнитесь, неверные! Это знак всеединого Бога!

— Какой нахрен бог, папаша? Бог давно умер! Гы-гы… — ответил ему молодой здоровяк.

— Кто еще мог оставить свою метку на Солнце? — вопросил он.

— Пришельцы!

— Макаронный монстр!

— Да погодите, не кипишуйте. Дайте послухать чувырлу, — возразил другой житель степенно.

— Это же крендель из Церкви Солнца. Они уже достали говорунов своих присылать. Может язык ему отрежем?

— Пусть скажет, а потом решим.