Читаем Метафизика взгляда. Этюды о скользящем и проникающем полностью

I. – Когда Стива Облонский обмолвился, что «женщины – это винт, на котором все крутится», он был прав только наполовину: есть еще винт, на котором крутится сама женщина, и этот винт называется Его Величество Оргазм, – тот самый великий Режиссер в театре жизни и истории, который по своей прихоти сводит и разводит мужчин и женщин, под точеной маской любви и влюбленности принуждает их к продолжению рода или, взяв в руки Орфееву лиру, вдохновляет к созданию бессмертных произведений искусства, но также параллельно и как ни в чем ни бывало Его Величество подталкивает людей исподтишка к совершению самых чудовищных преступлений, всегда оставаясь при этом «в жанре»: подобно закулисному кукловоду, Он разыгрывает с людьми пошлые комедии или занятные водевили, возвышенные трагедии или скромные, с достоинством повести, курьезные анекдоты или абсурдные сценки, а то просто строчит изо дня в день скучную прозу, – но в любом случае Его Величество Оргазм, выполняя главную, предписанную ему его невидимыми покровителями – природой, Богом, богами, таинственным ходом вещей и т. п. – задачу, умудряется еще и развлекать своих «живых кукол»: поистине девяносто девять процентов людей, будучи попеременно то актерами в спектаклях Его Величества, то их зрителями, обретают в эротическом репертуаре наиважнейшее для себя содержание жизни.


II. – В самом деле, стоит только задуматься: все лучшее, светлое и доброе в нас мы выносим навстречу людям, однако половую сферу таим от людей, точно роковую тайну, оно и правильно: корни есть корни, они должны оставаться в земле, и все же неустранимый привкус остается на языке, – «глядящий на женщину уже прелюбодействует с ней в сердце своем», – эта древняя истина актуальна и по сей день, она сродни первоосновным физикальным законам: да, что-то есть странное в том, что мы, хотим мы того или не хотим, прелюбодействуем в фантазии с незнакомыми женщинами, которые уже – и жена, и мать, и дочь, и сестра кому-то, так что зачастую не хватает только случая, чтобы фантазия стала действительностью, и что-то не менее странное есть в том, что нам так легко представить, скажем, вон ту молодую и миловидную женщину, склонившуюся в парке над детской коляской с улыбкой леонардовской Мадонны, в оргиастических конвульсиях и с искаженным сладострастием лицом, а почему? да потому что они ведь наверняка были: и конвульсии, и непохожее, мягко говоря, на Мадонну лицо, – и если последняя цель природы: создать вполне совершенную и живую антиномию в человеческом мире, она эту цель сотворением Его Величества Оргазма блестяще достигла.


III. – Для всякого очевидно: Оргазм инкрустирован в нашу жизнь на правах почти демиургических, что-то есть глубоко общее у Его Величества с Первовзрывом, из которого возникло все, ведь Вселенная могла бы существовать вечно, как был уверен Будда, а люди могли бы, скажем, размножаться таким безукоризненно прекрасным образом, что, например, только та женщина, которую полюбит мужчина особой, для нее одной предназначенной любовью, зачала бы… как? да хотя бы от энергийного настроя любовных волн… ведь как прекрасно! но нет, зачатие происходит другим путем: жизнь, как мы видим, крепко позаботилась о сохранении рода, она и в самом деле как будто допускала, что, не доставляй Оргазм человеку предельного наслаждения, он еще сто раз подумал бы, размножаться ему или нет, – тем самым Его Величество в нашем сознании уподобляется червяку в яблоке или, точнее, библейскому змею, держащему в пасти гранатовое яблоко: у нас всегда на Его счет сомнение, точно ли творение жизни посредством Оргазма – оптимальный вариант, но, поискав вокруг глазами, мы никакой альтернативы не находим.


IV. – Итак, Оргазм обладает поистине демиургической силой, Он сродни тем демонам, которым молятся и которых заклинают, чтобы заручиться их поддержкой, без благословения Его Величества любой брак и тем более всякая свободная связь попадают под угрозу скорейшего самоупразднения, спрашивается: а как следует относиться к демонам? только так, наверное, как советует буддизм: ни в коем случае не заискивать перед ними, но и конечно же их не проклинать, – да, Оргазм, как виртуозный скрипач, предлагает партнерам миллион разнообразнейших наслаждений, но лишь тот мужчина и та женщина строят свою совместную жизнь не на песке, а на камне, которые, ценя и уважая Его Величество Оргазм, все-таки не ставят Его во главу угла.


Перейти на страницу:

Все книги серии Тела мысли

Оптимистическая трагедия одиночества
Оптимистическая трагедия одиночества

Одиночество относится к числу проблем всегда актуальных, привлекающих не только внимание ученых и мыслителей, но и самый широкий круг людей. В монографии совершена попытка с помощью философского анализа переосмыслить проблему одиночества в терминах эстетики и онтологии. Философия одиночества – это по сути своей классическая философия свободного и ответственного индивида, стремящегося знать себя и не перекладывать вину за происходящее с ним на других людей, общество и бога. Философия одиночества призвана раскрыть драматическую сущность человеческого бытия, демонстрируя разные формы «индивидуальной» драматургии: способы осознания и разрешения противоречия между внешним и внутренним, «своим» и «другим». Представленную в настоящем исследовании концепцию одиночества можно определить как философско-антропологическую.Книга адресована не только специалистам в области философии, психологии и культурологии, но и всем мыслящим читателям, интересующимся «загадками» внутреннего мира и субъективности человека.В оформлении книги использованы рисунки Арины Снурницыной.

Ольга Юрьевна Порошенко

Культурология / Философия / Психология / Образование и наука
Последнее целование. Человек как традиция
Последнее целование. Человек как традиция

Захваченные Великой Технологической Революцией люди создают мир, несоразмерный собственной природе. Наступает эпоха трансмодерна. Смерть человека не состоялась, но он стал традицией. В философии это выражается в смене Абсолюта мышления: вместо Бытия – Ничто. В культуре – виртуализм, конструктивизм, отказ от природы и антропоморфного измерения реальности.Рассматриваются исторические этапы возникновения «Иного», когнитивная эрозия духовных ценностей и жизненного мира человека. Нерегулируемое развитие высоких (постчеловеческих) технологий ведет к экспансии информационно-коммуникативной среды, вытеснению гуманизма трансгуманизмом. Анализируются истоки и последствия «расчеловечивания человека»: ликвидация полов, клонирование, бессмертие.Против «деградации в новое», деконструкции, зомбизации и электронной эвтаназии Homo vitae sapience, в защиту его достоинства автор выступает с позиций консерватизма, традиционализма и Controlled development (управляемого развития).

Владимир Александрович Кутырев

Обществознание, социология
Метаморфозы. Новая история философии
Метаморфозы. Новая история философии

Это книга не о философах прошлого; это книга для философов будущего! Для её главных протагонистов – Джорджа Беркли (Глава 1), Мари Жана Антуана Николя де Карита маркиза Кондорсе и Томаса Роберта Мальтуса (Глава 2), Владимира Кутырёва (Глава з). «Для них», поскольку всё новое -это хорошо забытое старое, и мы можем и должны их «опрашивать» о том, что волнует нас сегодня.В координатах истории мысли, в рамках которой теперь следует рассматривать философию Владимира Александровича Кутырёва (1943-2022), нашего современника, которого не стало совсем недавно, он сам себя позиционировал себя как гётеанец, марксист и хайдеггерианец; в русской традиции – как последователь Константина Леонтьева и Алексея Лосева. Программа его мышления ориентировалась на археоавангард и антропоконсерватизм, «философию (для) людей», «философию с человеческим лицом». Он был настоящим философом и вообще человеком смелым, незаурядным и во всех смыслах выдающимся!Новая история философии не рассматривает «актуальное» и «забытое» по отдельности, но интересуется теми случаями, в которых они не просто пересекаются, но прямо совпадают – тем, что «актуально», поскольку оказалось «забыто», или «забыто», потому что «актуально». Это связано, в том числе, и с тем ощущением, которое есть сегодня у всех, кто хоть как-то связан с философией, – что философию еле-еле терпят. Но, как говорил Овидий, первый из авторов «Метаморфоз», «там, где нет опасности, наслаждение менее приятно».В этой книге история используется в первую очередь для освещения резонансных философских вопросов и конфликтов, связанных невидимыми нитями с настоящим в гораздо большей степени, чем мы склонны себе представлять сегодня.

Алексей Анатольевич Тарасов

Публицистика

Похожие книги