Метахак

Конечно, местная кухня не шла ни в какое сравнение с творениями дипломированных поваров, а уж тем более с искусством незабвенного Бруно, но жаркое с овощами, овечий сыр, зелень, свежий хлеб и вино были куда лучше американских консервов, солонины, сухарей и приготовленного на костре кофе, коими питались путники в четырехдневном переходе через болотистые джунгли и сухие плоскогорья. Хозяева старались угостить гостей всем, чем были богаты, а в уплату хотели получить от них новости, сплетни и слухи из большого мира, от которого было отрезано горное селение.

Разумеется, гостеприимных флоресцев интересовало, куда направляются столь важные господа. Любопытство их следовало признать вполне простительным. Ведь Флорес — последнее селение в этой глуши, к которому ведет хоть какая-то дорога. Дальше пути не было, если не считать узких троп, проторенных стадами овец к высокогорным пастбищам. Особенно местных интриговало то, что путешественники везли с собой большие клетки. Каких зверей они намеревались ловить в горах, где крупнее кугуара никто не водится? И все же, как ни распирало хозяев от вопросов, они вели себя сдержанно.

Приоткрыли тайну сами гости. Когда к столу был подан херес, сигары и кофе, один из них, холеный самодовольный гринго сеньор Джонсон, как бы между прочим осведомился:

— Джентльмены, не найдется ли в вашем селении человека, который знал бы дорогу к Сломанному Клыку?

За столом установилась нехорошая тишина. Радушные хозяева враждебно уставились на гостей. Первым молчание нарушил падре Орландо:

— Позвольте узнать, сеньоры, зачем вам понадобилось это дьявольское место? Не к ночи оно будь помянуто…

— Что же в нем такого… э-э… особенного? — попытался уточнить поверенный в делах.

— Там обитают порождения тьмы! — отрезал священник.

— Порождения тьмы нас не интересуют. Мы охотимся за животными.

— Как еще можно назвать тварей с огромными кожистыми крыльями, как у летучих мышей! — воскликнул альгвазил.

— Вы видели такое существо собственными глазами? — оживился профессор.

— Бог миловал!

— Значит, их видел кто-то другой?

— Наши пастухи часто их видят… Говорят, что эти демоны похищают овец.

— Зачем демонам овцы? — встрял в разговор Алан. — Мясом питаются только хищники. Следовательно, на ваши стада нападают животные.

— Животные тоже бывают одержимы бесами! — настаивал на своем падре Орландо.

— Возможно, — зверолов пожал плечами. — Это по вашей части, святой отец, не по моей. Если беса можно ранить пулей или опутать сетью, он мой…

— Не богохульствуйте, сеньор Экзито!

— И в уме не держал…

— И все-таки, господа, я хотел бы получить ответ на свой вопрос! — вмешался мистер Джонсон, чувствуя, что спор начинает принимать нежелательный оборот. — Есть ли во Флорес человек, который согласился бы проводить нас к одинокой горе?

— Наймите Микеля! — предложил вдруг судья. — Это мальчик, сын пастуха Сантоса, который сорвался в пропасть в прошлом году. Он круглый сирота и будет рад любому заработку. А горы Мике знает как свои пять пальцев…

Микелю Сантосу оказалось пятнадцать лет. Он был смышленым, ловким парнишкой. Осмотрев караван, Мике сразу заметил, что нескольким лошадям следует сменить подковы, а поклажу мулов распределить так, чтобы при подъеме в горы она не переломала бы им хребты. Самим путешественникам он посоветовал приобрести у местных мастериц теплые пончо из шерсти альпаки и другие вязаные вещи. Все его рекомендации были вполне разумны, и мистер Джонсон, отвечающий за материальную сторону экспедиции, охотно последовал им. В результате к моменту выезда из Флорес она оказалась лучше подготовленной, чем в самом начале.

Если встречали караван в селении с радостью, то провожали с облегчением пополам с плохо скрываемой враждебностью. Падре Орландо успел произнести во время мессы проповедь, в которой заклеймил грешников, что бросили вызов Создателю, направив нечестивые стопы свои в заоблачный ад, откуда прилетают демоны, дабы красть у добрых католиков агнцев, кои являются символом христианской чистоты и кротости. Вряд ли его прихожане поняли хотя бы половину из сказанного, но одно они уловили: гринго продали душу дьяволу и теперь едут прямиком в пекло, дабы получить с дьявола свои тридцать сребреников.

Сердобольные матроны жалели сиротку Мике, которого нечестивцы увозили с собой. Мужчины горячились, требовали от судьи и альгвазила вырвать из когтистых лап гринго сына покойного пастуха Сантоса, но представители власти получили от мистера Джонсона хорошие деньги, якобы за помощь, оказанную экспедиции, и потому утихомирили толпу. Когда осела пыль, поднятая копытами вьючных животных, флоресцы вынуждены были разойтись, чтобы вернуться к повседневным делам. Хотя прошло еще много месяцев, прежде чем в селении перестали перетирать косточки чужакам, которых, без всякого сомнения, поглотил ад.