METAL GEAR SOLID. История и детальный анализ величайшей игровой саги

Предыдущая культура критикуется (это называется «деконструкцией»379) в постмодерне как культура «белых гетеросексуальных мужчин», как культура сексистская и патриархальная, воспроизводящая традиционные схемы отношений между людьми. Эта культура – это не что-то абсолютное и вневременное, а ориентированное на свою эпоху и определенный тип потребителя; постмодернистские авторы начинают обращаться к проблемам женщин и меньшинств, этнических и сексуальных. Переход к новому андрогинному главному герою – Райдену, который у большинства западных геймеров380 вызывает сильные ассоциации с гомосексуальностью – можно считать вполне постмодернистским шагом. Более того, в серии начали появляться явно бисексуальные персонажи: таким является Вамп. Плискин рассказывает в одном из дополнительных диалогов по кодеку о том, что Вамп (по слухам) был любовником лидера морпехов Скотта Дольфа381; при этом в ходе игры Вамп находится в «очень близких отношениях» с Фортуной, Хелиной Дольф Джексон, его дочерью. В будущих играх серии главные персонажи также окажутся носителями «нетрадиционной» ориентации. Вообще говоря, только по данному аспекту видно, насколько в MGS2 «повзрослел» сюжет по сравнению с предыдущими частями.

Все написанное, конечно, не означает, что вокруг нас живут одни лишь постмодернисты, то есть люди, сознательно отказавшиеся от «больших идей»; в частности, в России можно найти немало людей, стремящихся повернуть в прошлое и обнаружить «подлинный» смысл в идеологии СССР, в имперском прошлом, воссоздать пресловутый большой нарратив, предоставляющий смысл нашему малоосмысленному коллективному существованию. Люди не хотят работать над собственными смыслами, не хотят тратить умственных усилий, им достаточно того, что им предложит государство. Дело в том, что разные общества находятся на разных стадиях развития и проходят их также по-разному; в целом же современное общество предполагает культурное и идеологическое разнообразие, мозаичность, в которой нет места единственно верным взглядам и ценностям. Это разнообразие создается у нас в том числе за счет игр серии MGS.

В чем состоит достоинство MGS2, так это в том, что излагаемая в игре философия тесно сплетена с драматургией рассказываемой истории. В иную игру можно было бы навставлять сколько угодно цитат известных философов или даже отрывков из их трудов, но от этого игра не стала бы самостоятельным философским произведением. MGS2 же это удается проделать; например, во время игры сам игрок действительно теряет ощущение реальности и объективности происходящего, в особенности после попадания голого Райдена в Арсенал Гир.

Постправда

В 2016 году после референдума о Брекзите382 и президентских выборов в США широкую популярность приобрело такое выражение, как «политика постправды». Постправда (post-truth) – это главное слово 2016 года (Word of the Year 2016) согласно Оксфордскому словарю английского языка. Эта политика обозначает апеллирование к чувствам, эмоциям слушателя и многократное – для убедительности – повторение аргументов, многие из которых могли быть ранее публично опровергнуты. Люди выбирают то, во что им нравится верить, а то, что им не нравится, отвергают; они хотят подтверждать сами себя и в результате испытывать положительное подкрепление. В результате возникают группы сторонников той или иной идеи (или политического лидера), которые живут в совершенно параллельных, не пересекающихся мирах, наблюдая общий для всех мир через собственную оптику383.

MGS2, как ни странно, оказалась игрой, в которой политика постправды была описана задолго до того, как этот термин приобрел популярность в массовом сознании, до того, как он стал мейнстримным. Вспомним известную цитату из финального диалога по кодеку: «Все отступают в свои маленькие ограниченные сообщества, боясь более широкой дискуссии. Они остаются внутри своих маленьких заводей, выпуская во все растущую выгребную яму общества в целом только ту „правду“, которая их устраивает. Кардинально разные „правды“ не сталкиваются и не перемешиваются. Никто не опровергнут, но никто и не прав».