Металл дьявола

Рабочие растянули в улыбке свои землисто-черные рты. Кучальо подхватил узелок, пригнувшись, вошел в пещеру, постелил постель рядом с постелью женщины, улегся и закурил сигарету. Мария Нина присела рядом.

Лоренсо Эстрада шел вверх по дороге, ведущей к Унсии. Там, на территории закрытой ныне обогатительной фабрики, был его дом. На повороте показался автомобиль главного управляющего и, поравнявшись с ним, остановился. Из машины выглянул толстый, рыжеватый, коротко подстриженный мужчина лет сорока пяти и сказал:

— Дон Лоренсо, вы домой?

— Да, мистер Бэкью, домой.

— Я подвезу вас. Ездил проверять сведения о заброшенной штольне Омонте. Садитесь.

— Благодарю. Хочу немного размяться.

— Тогда приходите в клуб. Каждое воскресенье мы играем в гольф.

— Благодарю. Я ничего не смыслю в гольфе.

— Good bye…[48]

Смуглый и сухопарый, несмотря на возраст, как всегда подтянутый, Эстрада посмотрел сквозь свои темные очки, насаженные на тонкий орлиный нос, вслед автомобилю, за которым тянулось облако пыли, оседавшее на склонах горы.

В Унсии работы сворачивались, добыча упала до минимума. Теперь функции Лоренсо Эстрады сводились к обязанностям простого управляющего рудником «Орко-сунтинья», а общее руководство объединенными рудниками директорат в Нью-Йорке поручил главному управляющему мистеру Альдоу Бэкью.

Неожиданно за поворотом дороги показался дом грубой постройки, подобие старинного каменного замка под цинковой крышей. Со времени забастовки там жила Марта. Будучи любовницей стареющего управляющего, чилийка разогнала всех соперниц, и Эстрада теперь совсем утихомирился. Его часто навещал врач. Подлаживаясь к привычкам своего пациента, он пил вместе-с ним, не забывая, правда, давать ему лекарство от печени.

От прежней Марты, теперь сильно растолстевшей, остались только глаза, такие же живые, огромные и черные; она продолжала подрисовывать их тушью. Марта стала домоседкой. Тихо и степенно жила со своим старым фавном, мило, но не без жеманства принимала по праздникам друзей, сама занималась в эти дни кухней, готовя свои знаменитые устрицы, угощенье, которого удостаивались избранные гости Эстрады.

Отношения между ними были довольно прохладные.

— Приходил кто-нибудь?

— Никто. Только машина главного управляющего проехала.

— Да, я его видел…

— Он говорил с вами?

— Всего два слова.

— Я думаю, это неспроста, он никогда не бывал в этих краях, а теперь я его второй раз вижу здесь с инженерами. Знаете, что мне сказали в городе? Что Омонте предложил вам оставить работу, уйти на пенсию.

— Ах вот как, так и сказали? Что ж, это правда.

Марта приготовила виски с содовой и подала Эстраде. Помолчав немного, он сказал:

— Я уже дал ответ. Я не хочу на пенсию, ибо не хочу получать, не работая. Пусть Омонте со своими гринго попробуют меня выгнать.

Эстрада фактически остался не у дел. Сердиться было бесполезно — от эмоций мало пользы. Олово упало в цене. Все предприятие оказалось в подчинении у мистера Альдоу Бэкью, крупного горного инженера, выпускника Гарвардского университета. Он реорганизовал производство, поставив во главе каждого участка опытного специалиста.

Бэкью был нанят на работу в Соединенных Штатах, с окладом пять тысяч долларов в месяц, не считая оплаты за жилье, питание, прислугу, отопление. Кроме того, ему полагался трехмесячный отпуск и поездка за счет компании в Европу или Соединенные Штаты. Примерно на тех же условиях контракт подписали еще три инженера. За это Бэкью и его помощники обязались наладить добычу олова с минимальными затратами, что было особенно важно в период, когда залежи высокопробного металла истощались.

Директорат в Нью-Йорке счел расходы горнорудной группы слишком расточительными, имея в виду пособия пострадавшим от несчастных случаев, пенсии по инвалидности и единовременные пособия при увольнении.

Несчастные случаи превратились в настоящую эпидемию. И хотя они производили ужасное впечатление, все же смертельные исходы от них были реже, чем от шахтерской болезни, которую вызывали ядовитые газы, скапливающиеся в штольнях, металлическая и силикатная пыль, возникающая при бурении в шахтах или при работе грохотов на обогатительной фабрике.

Бэкью и его помощники разработали целую систему мер по технике безопасности. Чтобы избежать несчастных случаев, вводились следующие меры предосторожности: для улавливания пыли монтировались специальные решетки, минимальная длина бикфордова шнура определялась в четыре фута, для получения искры в отсеках устанавливались электробатареи, динамитные шашки окрашивались в красный цвет, который предупреждал рабочих об опасности.

Некоторые штольни срочно нуждались в деревянных креплениях, а спусковые колодцы — в предохранительных решетках. Необходимо было также обнести специальной оградой электрокабели, обязать электриков пользоваться изоляционными перчатками, а всех забойщиков — противоударными касками.

Однако введение всех этих новшеств требовало высокой дисциплины труда; наладить же ее — особенно среди низкооплачиваемых и изнуренных рабочих — компания не сумела.