Металлическое вторжение (СИ)

Шелест встретил слова Рамзеса не со страхом, а с любопытством, ведь он еще не слышал ни его пения, ни музыки. Но его немного отвлекли сторонние звуки — ему показалось, что за дверьми раздаются крики.

Шелест оглянулся. Крики стали громче. В следующий момент двери с треском распахнулись, и в зал ввалились Тейт, Лью, Юфория и Ют.

Шелест оторопел. Не только от их неожиданного прихода, но и от того, что они тут же заперли двери и навалились на них.

— Э-эй… Ребята… — нерешительно позвал Шелест.

— Замолчи, кто бы ты ни был! — распорядился Тейт. — Стоп, — обернулся он. — Шелест?

— Я, — Шелест, несмотря на трагизм ситуации, усмехнулся.

— Шелест! — радостно взвизгнула Ют и понеслась к нему.

Юфория хотела последовать ее примеру, но, увидев Рамзеса, остановилась на полпути.

— Надо же, все в сборе, — сказал Рамзес. — Не слишком это и умно, воины Лучафэра, врываться всей гурьбой в замок своего врага. Или вы надеетесь убить меня?

В двери забарабанили с утроенной силой.

— Повелитель! — раздался крик.

— Все в порядке, — отозвался Рамзес. — Не ломитесь. Мне еще понадобятся эти двери. Ждите.

Шум стих.

— Что происходит? — шепотом поинтересовался Шелест.

— Мы в ловушке, — тихо ответил Тейт, отойдя от дверей. — Снаружи масса народа, и все одержимы идеей нас поймать.

Шелест кивнул, принимая информацию к сведению, и снова повернулся к Рамзесу.

— Тем лучше, — сказал Рамзес и закрыл глаза.

Зал наполнила музыка, и все замерли, хотя она еще не успела оказать никакого воздействия. Шелест, Тейт, Юфория, Лью и Ют были заворожены мрачной мелодией, странно прерывистой, но пробирающей до глубины души. В ней причудливо сплетались медленный мотив, яростный рокот, быстрая дробь и какофония самых разных звуков — резкие и беспорядочные, они вливались в музыку и становились ее частью, превращая песню в то, что Шелест позже метко определил как «мозговынос». Но неоспоримо было то, что хотя эта музыка переворачивала вверх дном весь внутренний мир и разбивала представление обо всем, что хоть как-то ассоциировалось с положительными эмоциями, в ней слышалась своеобразная красота.

Однако это было не обычное исполнение, а сила Лучафэра. Мелодичный хаос очень быстро пробрался в сознание. Для Юфории, Тейта, Ют и Лью, впервые слышавших подобный шедевр, это ощущение было очень неприятным и в скором времени грозилось стать непереносимым.

Лишь Шелест никак не выказал своих ощущений — у него их попросту не было. К всеобщему удивлению, он смотрел на Рамзеса совершенно спокойно, с интересом, будто наблюдал со стороны за разыгрываемой сценой, а не стоял лицом к лицу с врагом, возможно, смертельным.

Гнет и смерть, песнь войны
Продолжают твои сны.
Слышен крик. Слышен стон.
Плещет кровь — таков закон,

— пропел Рамзес.

Шелест не мог не оценить его голоса. Сильный, но намеренно заниженный. По-своему завораживающий. Как и музыка. Но Шелест невольно улыбнулся словам. В них ему явственно послышался еще один камень в сторону Вавилона. У Шелеста было свое мнение по этому поводу, и он решил рискнуть.

Не создавая своей музыки, он внимательно прислушался к песне и запел на свой лад:

Это тьмы и света путь,
Ты поймешь когда-нибудь,
Вавилон несокрушим,
Мы ему принадлежим.

Рамзес продолжал повторять свои слова. Но теперь и Шелест повторял свои. Это казалось соревнованием на внимательность — кто первым собьется, заговорится.

Так продолжалось с минуту. Пение Шелеста немного ослабило влияние музыки Рамзеса, и теперь Юфория, Тейт, Лью и Ют могли прислушиваться к их соревнованию. Парадокс, но у них, таких разных во всем, получился весьма неплохой дуэт.

Музыкальный рев нарастал, становился все пронзительнее и, наконец, на самой высокой ноте оборвался.

— Что ж, — произнес Рамзес. — Ты меня впечатлил. Ты задал мне много вопросов, теперь спрошу я. Почему это не подействовало на тебя так же, как на остальных? — он кинул взгляд в сторону Тейта, Юфории и Лью.

— В моем мире много подобной музыки, — честно ответил Шелест. — Ее называют блэк-металом. Не то чтобы мне она нравилась, но один мой родственник прется от такого, так что я привык.

— Блэк-метал? — заинтересовался Рамзес. — Мне нравится это название. А если так?

Шелеста охватило странное чувство. Примерно это же он ощущал в пустыне, при первой атаке Рамзеса. Он хотел предупредить остальных о грядущем, но не успел.

Музыка оглушительным шумом ворвалась в голову. Стало трудно дышать, боль пронзила сразу все тело. Шелест, стиснув зубы, пытался сосредоточиться на своей музыке. Но ничего не вышло. Он чувствовал себя так, словно мозг вот-вот не выдержит этого ада и просто взорвется. Очень хотелось потерять сознание, но все та же музыка, замершая на высокой и скрипящей ноте, не давала ему возможности отключиться.

— Шелест, что с тобой?!