Метаморфозы

Весна брала свое, пробуждая даже в сухих огрызках старых пней жизнь, все сбрасывало старые покровы, играло всеми расцветками перьев, кожи и шерсти, все спаривалось. Это был нескончаемый процесс продолжения жизни, в котором не было страдания и боли, лишь страсть и ликование. Меня все с большей силой влекло к месту, где жил ОН. Как-то ближе к вечеру, когда жизнь вокруг поутихла и замедлила свой бег, только ночные охотники готовились выйти на промысел, я учуяла родной запах. Он донесся издалека, но был свежий, стойкий, с примесью городских наслоений бензина, асфальта и пластика, и был он не один. Подобравшись ближе, я прыгнула на дерево и заглянула в маленькое светящееся окошко. За столом сидели двое, мой любимый и женщина. Прижимаясь к ветвям, я долго и внимательно рассматривала ее. Конечно, она была человеком с руками и ногами, длинной светлой шерстью на голове, но разве это значит, что она лучше. Разве она умеет любить так же преданно и нежно, как я? Для нее эта жизнь в горах лишь экзотика, приключение, разве выдержит она тяжелые переходы по скалистым спускам и подьемам, жизнь без ванны, стиральной машины и газовой плиты. Больше всего мучительно было видеть его улыбающееся лицо, слышать его многословную, красочную речь, его заразительный смех. «Прямо баклан какой-то! – с досадой подумала я. Свет в доме погас и страшные картины рисовало мне воображение, как лежат они на кровати, обнявшись и прижимаясь друг к другу.

Тяжела была эта ночь. Пробовала поохотиться, но добыча ускользала из моих лап. Ночные звуки раздавались с такой силой, сливаясь в один сплошной гул, будто бушующее море, что я почти оглохла. Запахи смешивались и вызывали отвращение, хотелось забиться, спрятаться в нору, никого не видеть и не слышать. Утром они вышли вдвоем вполне довольные, он о чем-то рассказывал, она слушала с легкой снисходительной улыбкой. Шерсть на голове убрала под легкую шапочку, брюки, как у него, подчеркивали стройные ноги, и вся она сейчас походила на совсем еще юную самку. Ходить за ними целый день, прячась в кустарниках среди камней, не было сил. Хотелось прыгнуть на нее сзади, царапать ее белое голое лицо, слышать крики ужаса, чувствовать запах крови своего врага и видеть, как жизнь уходит из ее слабого тела. Но рядом был он, и я не посмела, я ушла.

Много дней скиталась я по отдаленным местам, избегая встречи со своими сородичами и особенно с людьми. Они вызывали у меня приступы бессильной злобы, шерсть моя дыбилась, из горла вырывалось шипение. Я совсем забыла про своего нового друга, но нечто вроде сострадания шевельнулось в моей душе. Этот зверь был очень даже неплох, внимателен ко мне и очень старался сделать мою жизнь сытой и беззаботной. Дня через два я, наконец, попала на наше с ним плато. Трава под солнцем стала желтеть, деревья отрастили густые лохматые кроны. На мой призыв молодой друг вышел из зарослей вместе со светло-желтой самкой. Он посмотрел в мою сторону и сделал предупредительный жест. Я ушла прочь, переживая смешанные чувства задетого самолюбия, зависти и в то же время облегчения. Ну, что ж, так и должно было случиться, жизнь продолжалась, и никто не будет страдать из-за неудавшейся попытки, время не ждет.

Ноги сами понесли меня к знакомому дому и, чем ближе я к нему подбегала, тем сильнее колотилось мое сердце. Несколько раз я обошла жилище, но с первого взгляда было понятно, что в доме никого нет. Следы были свежие, он был здесь сегодня, может быть, утром, и был один. Значит нет больше этой ненавистной самки с красными ноготками, с ее ужимками и ненужными безделушками, которые напрочь отбивают свой собственный запах. Расположилась напротив и принялась приводить себя в порядок. За время скитаний совсем запустила себя, шерсть свалялась, развелось паразитов и, вообще, подурнела, пропал былой лоск и шелковистость.

Почувствовала вдруг небывалый голод и для начала решила подкрепиться. Однако дело это оказалось совсем не простым, сил поубавилось, мышцы стали вялыми и лишь к вечеру удалось поймать пару грызунов и доесть то, что осталось от разоренного гнезда пищухи.

Начинало темнеть, когда на тропе послышались знакомые шаги. Человек шел тяжело, будто нес большую ношу. Сначала он вовсе не заметил меня и лишь, когда я бросилась к его ногам, удивленно и радостно вскрикнул. То, что радостно, я почувствовала сразу по тому, как сверкнули его глаза, как оживился голос, как быстро протянулись его руки ко мне. «Бедная моя, как же давно я тебя не видел, как ты исхудала!» – и эти слова придали мне сил. Мы ели одновременно, не упуская друг друга из вида, а потом, когда усталость одолела нас обоих, вновь заснули на кровати вдвоем, почти обнявшись, и каждый видел один и тот же сон. Еще много дней предстояло нам провести вместе, ему, залечивая сердечные раны и боль, и мне через мою любовь становиться хоть немного похожей на человека. Оказалось, что стать птицей или кошкой легче, чем стать человеком, нужны миллионы лет эволюции, чтобы не только тело стало совершенным, но и отросла, появилась душа.