Метаморфозы. Путешествие хирурга по самым прекрасным и ужасным изменениям человеческого тела

Амнезия Генри Молисона была внезапной и пугающей: со дня операции он уже не мог запоминать ничего нового. Единственной похожей патологией в обычной медицинской практике является психоз Корсакова, с которым я сталкивался лишь однажды за 20 лет работы. При синдроме Корсакова разрушительный алкоголизм в сочетании с нехваткой некоторых витаминов наносит мозгу непоправимый вред. Такая разновидность потери памяти поразила Джимми Г. в эссе Оливера Сакса «Потерянный моряк». В эссе мужчина с синдромом Корсакова теряется во времени, в то время как жизнь бурлит вокруг него. Джимми Г. попадает в больницу Сакса вместе с запиской, в которой говорится: «Беспомощный, ничего не помнящий, смущенный и потерянный». Однако Сакс выясняет, что личность его не пострадала и что его мозг способен на все, кроме создания новых воспоминаний.

Чтобы сформировать общее представление о различных путях забывания, полезно взглянуть на указатель учебника по психиатрии. В разделе «деменция» вы найдете: «алкоголик», «Альцгеймер», «цереброваскулярный», «болезнь Крейтцфельдта – Якоба», «депрессивный», «Тельца Леви», «болезнь Паркинсона» и «психотический». Половина случаев деменции, с которыми я сталкиваюсь, являются «цереброваскулярными»: по мере старения сосуды человека сужаются из-за изменений их стенок, что приводит к медлительности и забывчивости мозга. Иногда я имею дело с деменцией, спровоцированной болезнью Паркинсона. Это заболевание начинается с того, что человеку сложно совершить то или иное движение, и прогрессирует до тех пор, пока он не теряет способности думать, а затем и вспоминать. Однако у многих моих пациентов причина проблем с памятью не определяется; в таких случаях психиатры обычно ставят диагноз «болезнь альцгеймеровского типа». В ходе посмертного анатомирования мозга людей, которые были больны этой разновидностью деменции, выяснилось, что центры памяти забиты двумя необычными белками. Первый тип, бета-амилоиды, образует бляшки между нейронами; второй, тау-белок, встречается в форме клубков внутри клеток.

Причина, по которой эти белки накапливаются, остается загадкой, и нам лишь немного известно о том, как предотвратить этот процесс. Скорость потери памяти при болезни Альцгеймера непредсказуема: у одних людей этот процесс протекает так медленно, что это не доставляет неудобств, в то время как у других накопление тау и амилоидов ускоряется по неизвестным причинам. Существуют препараты, которые при раннем начале приема могут замедлить ход болезни на шесть месяцев в лучшем случае, но они имеют побочные эффекты и могут плохо переноситься слабыми пожилыми людьми, которые больше всего в них нуждаются.

Когда Сакс обратился за советом по поводу лечения Джимми Г. к знаменитому русскому психологу А. Р. Лурии, он получил красноречивый ответ, полный сочувствия: «В таких случаях нет никаких предписаний. Делайте то, что подсказывает вам мастерство и сердце. Мало шансов, если они вообще есть, на то, что в его памяти произойдут улучшения. Однако человек состоит не из одной только памяти. У него есть чувства, воля, восприимчивость, моральные принципы – все, о чем нейропсихология говорить не может. И именно там, за пределами обезличенной психологии, вы можете найти способ достучаться до него и изменить его. Обстоятельства вашей работы особенно этому благоприятствуют, ведь вы работаете в доме, который представляет собой маленький мир, весьма отличающийся от клиник и институтов, где работаю я. С точки зрения нейропсихологии вы можете сделать либо очень мало, либо совсем ничего, но в отношении Человека сделать можно многое».

В совете Лурии читается мольба о самозабвенном и богатом ресурсами уходе за людьми с деменцией. Такой уход доступен в домах, подобных тому, куда я пришел к Джорджу. Из-за отсутствия эффективных методов лечения потери памяти нам остается лишь поощрять доброту и энтузиазм персонала вроде Мэгги и Кэрол.

Сегодня мы живем дольше, чем в любой другой период истории человечества, и из-за этого деменция может казаться эпидемией наших дней, однако она не является чем-то новым.

«Ничто в человеке не обладает такой хрупкой природой, как память, – говорит Плиний в «Естественной истории» (ок. 70 года н. э.), – ибо она подвержена болезням, травмам и даже страху… очень часто память пытается сбежать от нас, даже если тело спокойно и абсолютно здорово». Однако деменция меньше интересует Плиния, чем ее противоположность – поразительная память, истории о которой он слышал. Он подробно излагает легенду о Кире II Великом, который помнил имя каждого из тысяч своих солдат; о после, который спустя всего день после прибытия в Рим запомнил имена всех сенаторов; о мужчине по имени Хармид, который, когда ему называли заглавие любой книги из библиотеки, начинал излагать ее по памяти так, будто бы читал вслух.