Метаморфозы родительской любви, или Как воспитывать, но не калечить

Тип третий: «Ты мне должен»

Третий тип отличается от первых двух максимальной инфантильностью и минимальной осознанностью. Это, как правило, родитель, сам рано лишившийся взрослой опеки, выросший в детском доме, в чужой или неблагополучной семье, психологически совершенно неготовый к тому, чтобы иметь детей, но все же их имеющий. Его детская часть когда-то ранее (да и до сих пор) находится в таком неблагополучии, что все, что он может делать с собственным ребенком, – это только использовать, даже не пытаясь его понять.

Такой взрослый легко и без сомнений перепоручает свои родительские функции кому-то другому, чаще всего старшему ребенку, когда тот хоть немного подрастает. Дети получают совершенно однозначные послания – служить своим родителям. Любые их попытки иметь свои собственные чувства и желания воспринимаются как криминал, дети в таком случае немедленно объявляются жадными, эгоистичными, неблагодарными.

Ребенок должен думать только о том, чтобы родителю было хорошо. Желательно, чтобы у него не было ничего, к чему бы он был хоть сколько-нибудь привязан: ни любимых игрушек, ни друзей, ни мечты. Такой родитель желает безраздельно владеть этим детским сердцем. Еще и поэтому он часто дает ребенку знать, что мир враждебен, его никто «такого» не любит, и только он, родитель, заботится о нем, и потому ребенок должен платить ему безраздельной преданностью, благодарностью и любовью. По этому же поводу привязанность или тепло в отношении других членов семьи такой инфантильный родитель будет жестко пресекать, обесценивая и унижая их в глазах друг друга.

Очень часто такой взрослый будет жить в тотальном отрицании. Ребенок может болеть и страдать, но заметят это скорее другие взрослые: учителя, воспитатели, соседи. Такой родитель, столкнувшись с болезнью ребенка, раздраженно обрушится на него с обвинениями, потому что теперь придется самому взрослому за ним ухаживать, а не наоборот, как он к тому привык.

Такой родитель не будет защищать своего ребенка ни от унижений, ни от нападений. Он всегда будет подстраиваться под систему: школу, детский сад, соседей, родственников, религиозную общину, всегда в конфликте принимая сторону системы, а отнюдь не своего маленького, зависящего от него, близкого человечка. Ребенок всегда будет виноват уже тем, что система им недовольна и его бедной маме нужно стыдиться, бояться или напрягаться.

Инфантильный родитель либо сам будет использовать ребенка в своих сексуальных целях, либо будет жить в отрицании, не замечая, как это делает кто-то из членов семьи. При этом ему совершенно невозможно рассказать о происходящем, у него бесполезно искать защиты, утешения, поддержки. На вопрос, почему же они не обратились за помощью, дети отвечают: «Мне бы никто не поверил, на меня наорали бы, унизили, все было бы только хуже». Они даже с этим вынуждены справляться сами, калеча свою психику, расщепляя ее, отрезая от нее куски боли, отвращения, ужаса, чтобы как-то выжить, как-то справиться с тем, что невозможно понять и принять.

«Ты была такая примерная девочка» или «ты был на удивление хорошим мальчиком» – с умилением потом вспоминают такие родители прошлое, с укоризной, впрочем, глядя на совершенно несчастных, больных и ожесточенных взрослых детей, которые с возрастом почему-то все меньше жаждут оказывать им почтение, слушать и слушаться, и у них все меньше времени, желания и сил заботиться о своей «любимой старенькой матери».