Метанойя

— Я так соскучилась по тебе, супруг мой! — шептала Лакшми, гладя мягкой ладошкой его грудь, шею, лицо.

— И мое сердце истосковалось по тебе, супруга моя!

Он нежно поцеловал ее в теплые мягкие губы и их тела слились так, что он стал ею, а она им. Это было нетрудно, поскольку он являлся ее мужским аспектом, а она являлась его женским аспектом. Охватившее их блаженство длилось вечно, поскольку они лежали на том, что олицетворяет само время.

Потом тот, которого некоторые называли Нараяна, спросил, кивнув на крохотную фигурку внизу:

— Почему я там, любимая?

— Потому что ты спишь, супруг мой. А это, — она тоже кивнула на фигурку внизу, — твой сон.

— Я и сейчас сплю? — улыбаясь, спросил он.

— Да, конечно, но какая-то твоя часть бодрствует. Ведь ты многолик, супруг мой возлюбленный.

— Почему ты больше не приходишь в мой сон, Лакшми, солнце очей моих? Мне там так не хватает Ольги!

— Это твой сон, сердце моё. Только ты знаешь, почему там всё так, а не иначе. Возможно, логика сна диктует такие условия.

Он задумался, перебирая ее волосы, разметавшиеся среди звезд. Люди называли ее волосы "Млечный путь" и это очень красиво звучало. Потом улыбнулся и кивнул:

— Ты права, богиня души моей. Ты как всегда права.

* * *

Сын Человеческий тоже улыбнулся, глядя на свой рисунок на песке. Если бы кто-то смог заглянуть Ему через плечо, то он увидел бы, что Учитель нарисовал мужчину и женщину, лежавших среди звезд и цветущих лотосов. Они ласкали друг друга и о чем-то говорили, глядя вниз, где в невообразимой дали, на крохотной планете, раскинув руки, лежал на воде океана улыбающийся парень по имени Егор. Картина, конечно, была живая, поскольку автором ее был Сущий.

В это время, совсем в другом пространстве и времени подошли к Нему какие-то мужчины, ведя связанную женщину. Они стали Ему что-то говорить о том, что эта женщина виновна в прелюбодеянии и по закону следует побить ее камнями до смерти. Мессия почти не слушал, любуясь Своей картиной на песке и дополняя ее отдельными штрихами. Но мужчины были очень настойчивы. Они кричали, размахивали руками, так что Ему пришлось на минуту оторваться, чтобы уделить им время.

Он взглянул на женщину в рваной одежде, на мужчин, державших ее, и мгновенно увидел всю жизнь каждого из них — от первого крика при рождении, до последнего предсмертного вздоха. Вот этого, главного среди них, зовут Ахаз и он виновен в многочисленных прелюбодеяниях. Его скоро отравит собственная жена. Рядом с ним стоит Барух — отъявленный лжец и взяточник. Вор, забравшийся в его дом, проткнет ножом его печень. А вот Варул, убивший родного брата из-за наследства. Символично, что именно из-за наследства его задушит подушкой собственный сын, когда он будет валяться пьяный. И Гилель, старый извращенец, за свою жизнь изнасиловавший много маленьких мальчиков, некоторые из них умерли от внутренних разрывов, а кто-то сошел с ума. Через пять дней отец одной из его жертв зарубит его мечом. Сын Человеческий удивился: и эти люди хотят правосудия? Что ж, они могут его получить. И Мессия, гладя прямо в глаза каждому, тихо произнес:

— Тот из вас, кто не имеет грехов, пусть первым бросит в нее камень.

Неизвестно, что каждый из мужчин увидел в Его глазах, но вдруг они опустили головы и стали тихо расходиться.

— Ну что, женщина, — улыбнулся Учитель, — все твои обвинители разошлись. Наверное, совесть проснулась в них. И Я тоже не осуждаю тебя. Иди, Мария, и больше не греши.

Веревки, которыми она была опутана, вдруг свалились на землю и женщина, оглядываясь на вновь склонившегося над Своим рисунком на песке Учителя, сначала нерешительно пошла, а потом и бросилась со всех ног, ошеломленная случившимся с нею.

* * *

Егор очнулся и понял, что он, кажется, задремал, лежа на океанской воде, даже увидел странный сон, в котором была Ольга. Так и утонуть недолго, — подумал он и поплыл к берегу. Постояв на берегу, обсыхая и глядя на вновь поднимавшиеся волны, он оделся и, крутанув мир вокруг себя, оказался в московском морге. Теперь он понял: нет никакой телепортации, это не он перемещается. Он просто меняет мир вокруг себя. Как? — Спросите что-нибудь полегче!

Ладно, решил он, подумаю об этом потом, а пока надо приготовиться к собственным похоронам. И тут кто-то потрепал его по плечу, и он открыл глаза.

— Заснули, Егор Николаевич?

Стоящий рядом капитан Сабуров скалил крепкие зубы в радостной улыбке:

— Хватит спать, старлей, пора готовиться к кремации — со всем воинскими почестями!

И он заржал уже в полный голос.

Егор оглянулся. Оказывается, он заснул на кушетке в морге, прикрывшись каким-то старым одеялом, и ему приснился сон о том, что он уснул, лежа на воде у берегов Кубы, и в этом сне он тоже видел сон про Ольгу. Ничего себе клубок снов!

— Тоже мне, шутник, понимаешь, выискался, — пробурчал он вставая с кушетки и потягиваясь, — гроб готов? А парадка?

— Не извольте беспокоиться, ваше благородие, — продолжал ерничать Сабуров, — похороним, как полагается, по высшему чину!

Егор только покачал головой и спросил:

— Родители приехали?

Сергей сразу же помрачнел: