Метанойя

— Егор Николаевич, идите мыть руки и ужинать!

— Есть, товарищ майор! — крикнул он в ответ и отправился в ванную.

Через пять минут, уплетая и нахваливая домашние котлеты с жареной картошкой, Егор поднял глаза на хозяйку и сказал:

— Ну, ладно, спрашивайте уже. Я же вижу, как вам не терпится.

Наталья Васильевна не заставила себя упрашивать:

— Как вы так быстро оказались в моей квартире и куда вы из нее пропали, а потом опять очутились, когда вышли из кухни в комнату?

— Вы подсматривали? — выгнул бровь Егор.

— Да, — просто ответила Норикова.

— Я же вам приказал следить за Изюмовой?

— Во-первых, я и следила. Но комната и кухня через стену, заглянуть — секундное дело. А, во-вторых, я старше вас по званию и вы не мой начальник, чтобы приказывать.

— Да уж, — крякнул Соколов, — женщины!

— Ой, да что вы можете понимать в женщинах, молодой человек! — иронично парировала Наталья. Егор только развел руками, решив не ввязываться в заранее проигрышную дискуссию.

— Так что? — не обращая внимания на его эмоции, вновь спросила Норикова.

— Ничего. Не имею права разглашать государственную тайну. У вас нет допуска, — развел он руками.

Наталья задумалась. Она служила в такой организации, в которой понятия "тайна" и "отсутствие допуска" являлись практически сакральными. Потому настаивать дальше не стала.

— Что вы сделали с Изюмовой или как там ее, неважно?

— Я же уже сказал, — ответил Егор, прожевав кусок котлеты, — специальная техника для быстрого и эффективного допроса военнопленных. Кстати, тоже секретная.

— И что она будет помнить?

— Только то, что я ей велел.

— А если этот ее "хозяин" раскусит?

— Не должен. По крайней мере, пару дней не заподозрит. А там будет уже, надеюсь, не актуально.

— Что вы ей дали в мешочке, чьи-то волосы?

— Да, волосы одной женщины, которая Изюмовой уже не по зубам. И это все, что я могу сказать об этом, — быстро добавил он, увидев открывающийся для нового вопроса рот Натальи Васильевны.

Та немного помолчала, но все же выдала следующий вопрос:

— Почему вы сказали, что официально мертвы, это какая-то спецоперация?

— Совершенно верно. Сегодня утром меня застрелил генерал Федотов, вон, в новостях только что сообщили.

— Как застрелил? Вы хотели сказать, что хотел застрелить, но промахнулся?

— Верно, промахнулся, — улыбнулся Егор, — только шкаф себе разбил.

— Но почему? — воскликнула Наталья.

— У него не было выхода. Извините, но об этом я тоже не могу рассказать. И вообще, — добавил он грустно, — меня здесь нет. Я сейчас лежу в холодном морге голый и одинокий.

— Тьфу, на вас! — не выдержала Наталья Васильевна, а Егор засмеялся:

— Давайте лучше пить чай. А то мне уже и правда, пора в морг возвращаться. Вдруг, кто хватится?

Глава XVIII

Беспокойство Соколова было оправданным. Стоило ему оказаться в морге, как он услышал, что дверной замок открывается. Не теряя времени, он врубил "ускорение", быстро прошел в прихожую и увидел там застывшего (только для него, конечно) мужчину с фонариком. Егор закрыл дверь, взял его за шкирку и отволок в комнату отдыха персонала, где не было окон. Там он, взяв его голову в руки, уставился в глаза и скомандовал отбой "ускорению". Мужик, только что заходивший в темное помещение, а в следующий миг, увидевший перед собой чужие глаза в светлой комнате, опешил, но сделать ничего не успел. Едва их взгляды встретились, Егор взял его под полный контроль.

— Кто ты такой?

— Свердлов Яша.

— Чё, правда, что ли? — удивился Соколов.

— Правда, — механически кивнул тот. Егор покачал головой и продолжил допрос:

— Что ты здесь делаешь?

— Мужик один обещал дать на бутылку, ежели личность трупа, эта, подтвержу.

Последнее слово далось мужику явно с трудом.

— Как должен подтвердить?

— Дык, по фото, вона!

И полный тезка известного революционера достал фотографию, где Соколов опознал сам себя, только не понял, где снимали. Но фото было четким, не перепутаешь.

— Где тот мужик, который тебя послал?

— Сидит за углом в машине.

— Что за машина?

— Белая Жигули пятерка.

— Он один?

— Я видел только одного.

— Опиши.

— Среднего роста. Лицо не разглядел, он был в шляпе, на глаза надвинутой.

— Одежда?

— Темная куртка, темные брюки.

Егор задумался.

— Запомни, Яша, ты этого, который на фото, опознал — лежит в морге на столе, уже вскрытый и зашитый, понял?

— Понял.

— Ты его очень хорошо рассмотрел, это точно он. Ты простыню снял и все рассмотрел. Понял?

— Понял.

— Как из двери выйдешь, тут же забудешь, что видел меня, говорил со мной. Ты тихонько зашел, светил фонарем, осмотрел трупы, один опознал по фото и тихо ушел. Понял?

— Понял.

— Раз понял, иди.

Мужик развернулся и пошел на выход. А Соколов сел на кушетку и приготовился ждать звонка.

* * *