Метастансы (сторона А)

А кость не держится на мясе? —

Пиши мне в душу труподни.

Не подснимай — целуешь первым,

В колоде — дюжина иуд.

А боль не держится на нерве? —

Рисуй в дневник прогул и «уд».

Забей, прости, забыть не пробуй —

Меня не сглазить, затерев.

Чуму на оба наших гроба

Не разглядеть из-за дерев.

Мы не смогли, громя тевтонцев,

Подряд тащить по три каре.

Но лозунг дан — светить до донца

На зависть нудной мошкаре!

А крест не держится на шее?

Не вой — заранее отпет.

Из всех предсмертных украшений —

Позор и мелочь на обед.

Не ладь любовь — не в лад она мне,

Ведь и не выдаст, и не съест.

Все, что кропали мы — анамнез,

А что не врали — палимпсест.

Ты мимо? Вряд ли я сбанкую!

Сижу на нарах, как валет…

Под Баха пусть другой кукует

И мух готовит для котлет!

Кельтская цыганочка

Вроде жизнь — не в ведро отрыжкой,

И удача — не абы как.

Просто сердце, задрав штанишки,

Отдавалось по кабакам.

Просто вышло — терпеть в пробелах

И кончать между потных спин.

Если тело тошнит от тела,

Значит, кто-то из нас не спит.

Ведь антракты писать забавный,

Чем вычерчивать задом хит.

Если Бог подложил под бабу,

Значит, выдавит, гад, стихи.

Сквозь стакан разыграв паяца,

Не проснуться бы подлецом.

Просто раз получив по яйцам,

Забываешь закрыть лицо.

Выдрать горло и спать, как мальчик —

Птичку срезать на пол-«ку-ку».

Не пришлось бы бессмертье нянчить,

Выйдя в жизни на перекур.

Не пришлось бы калечить губы,

Выцеловывая «fuck off».

Если счастье пошло на убыль,

На фига надо было слов?

И не ради стихачьих трепов

И униженных «милосердь».

Видно, жизнь маловато шлёпал

Или баловал много смерть.

Прохлебав без закуски совесть,

Я забил на «In God we trust».

Вроде, жил, не в помойке роясь,

А отдался, как блядь, на раз.

Сам себя, как пинок в награду,

Изнасиловал, не виня…

И кому это было надо —

Мимо смерти тащить меня?

Код «ПиН»

И снова: голяк сообщений на ленте,

И снова — стакан недолит.

Но чтобы начать — недостаточно «Enter»,

А чтобы исправить — «Delete».

И поздно халявить, гремя закромами,

Но рановато — в окно.

Мне жаль, что Гнедая твоя захромала —

Молись о паркет. Я — игнор.

Мне больно за Трою. Позор Камелота

Не смыт. И довольно забав!

Но нежную честь по вонючим болотам

Марать суждено из-за баб.

В пустом ирреале слегка обоснуем,

Я выпал. — Контекст не в размер.

Уже не замажешь бальзамом Гренуя

Вонючую печень измен.

Но шаркает шанкротвердящий Смотритель,

Но парки плетут тетиву.

Верни свою маску студенту Морите —

Он молча прикончит главу.

Мне просто не к спеху угар в передозе,

Тебе — ни полчиха на кон.

Мы — смирные люди, а этот бульдозер

В продаже на lom. сom.

Опять про своё

Заветрена боль, и гербаристым вкладышем

Кому-то «зеро», а кому-то — в ребро.

Закат доедает несвежие ландыши,

Как дембель с компотом последний свой бром.

Анютка на рельсах судьбой заштрихована…

Мне поздно/не рано вычихивать сплин.

Под окнами псы вывирают Бетховена,

В подвале коты петушат «Цеппелин».

Такая судьба — отходная по раненым,

Такой запредел — голосить проще так.

Сбираться к вратам Цареграда пора не нам —

Три связки удач — не на наших щитах.

Bye, cher, и прощайте, гористые скалочки,

Гомер-поводырь, истребитель-Дедал.

Пока Небозвон недо/не наискал очки,

Сгоняю к Петру и навру, что предАл,

А я не хотел. Мол, така геометрия —

Поверить гормонам (чертей в колесо!).

Мне просто давно на себя равнобедренно —

Ослабла резинка парадных трусов.

Я Аньку снесу под обрыв к Кате-дайверу,

Как сладкие паданцы в общий компост.

Просрочка-судьба мастурбит: «Коли дал — бери».

Под окнами — псы. В стопке — спирт. Выбор прост.

Текст — драйв

Устал мечтать. Сыграю в бисер

Перед рожающей свиньёй.

Моих блестящих старых писем

Не помнит даже вороньё.

Ведь были ж схватки? Боевые

Сто грамм — и не расти трава.

Тату «любовь» на тощей вые

Ещё не пропуск, но — права.

Пал Буцефал, предала Троя,

Несвежий бланш хитрит глаза.

И бюст на родине героя

Ещё не каждый облизал.

Мне больше здесь не заиюнит:

Гейм-пойнт — заело календарь.

Ракиты распустили нюни

И с парадиза снят вратарь.

В той жизни умирать не ново —

Танкист узнает свой конец.

Кровавый мальчик Годунова

На голом проскакал коне.

Прилягут дамочки валетом —

Их хоть тревожь, а хоть стреножь.

Немного котиков вам в ленту?

Или под сердце финский нож?

А может — к черту человечин?

Воскрес. Воистину в вине!

Пиши, что «был в словах по плечи,

А стал — по маковку в г… не».

Поэза № one

Ночь сманит нежными устами

И отдалит от нас рассвет —

Я на тебя вползу устало,

Как муэдзин на минарет.

Поэза № two

И мне заглядывают в карты,

Не наливая мне вина.

Но в жилах северного барда

Струится кровь Карамзина!

Поэза № three

Я кораблей не дочитал. Простите:

Привычка к смерти губит на века.

Но я ходил Озирисом к Изиде

И на своих писал черновиках.

Поэза № four

Мне жилось, как жилось, как и многим —

то справа, то слева.

И мне даже везло безо всякого прикупа. Вплоть

До тех пор как волхвы не допёрлись до старого хлева

И младенцу Христу не оттяпали крайнюю плоть.

Поэза № five

Из всех путей я презирал короткий,

Чтобы не прыгать кочками сердец.

Моим стихам, как суррогатной водке,

Настанет свой п…ц!!!

Поэза № six