Метатеги

Отодвигается от стола и видит белые тапочки, аккуратно стоящие рядом. Удивленно смотрит на них, пытается что-то вспомнить. Потом фыркает, просовывает в них ноги и встает, слегка покачиваясь.

Пока он идет к своей кровати, за стеной слышится скрип матраса, грузное падение на пол, шевеление, отголоски матерной брани. Кто-то встает и тяжело топает к его комнате, стуча локтями по стенам.

Открывается дверь, в комнату вплывает дебелая женщина с отечным лицом. В руке початая бутылка водки.

– Сыночек! – так же громко орет она, с жабьей ноткой в голосе. – Родной мой! Утомился, перетрудился, похмелиться надо! Вот она, бутылочка наша, специально сберегла, когда закончишь писать!

Мужик уже лежит на кровати, чешет небритую щеку.

– Удивительно. Ты все больше в одно рыло гонишь, мамаша, – говорит он и морщится. – Потише. Башка трещит.

– Ой, а шой-то на тебе белые тапки? – тычет она на тапки и ржет, как лошадь. – Тебе еще белый смокинг. И можно в белый пенал!

– Мамаша! – Мужик морщится и затыкает уши. – Поубавь, я тебя умоляю. Тапки стояли возле компа. Откуда они, кстати?

– Так Олька вчера принесла. Еще до того, как мы нажрались. Сказала, что это тебе символический подарок. На тот свет. Она уже сама была почти готовая. Несла про какие-то белые тополя, про лодку, лодочника Хайрона, про монету в зубах и все такое.

– Во-первых, про Харона, а во-вторых, про монету под языком. А тапки здесь при чем?

– Без понятия, сыночек. Я не при делах. У нее потом спросишь.

– А куда она делась? Почему не осталась? Или с утра ушла, пока я спал?

Женщина вздыхает, сплевывает на пол, себе под ноги. Ее жирный подбородок подрагивает в такт словам.

– Так обидел ты ее. Вот она и ушла. Высказывала тебе, чтоб ты остановился, не пил больше, и чтобы взялся за работу. По серьезному. А то из-за тебя и она стала бухать.

– А я?

– А ты обозвал ее как-то, длинное слово, я не разобрала. Она заплакала и ушла. Сказала, что пойдет выжимать.

– Что выжимать?

– Не знаю, сыночек. Наверное то, чем ты ее обозвал.

– О боже! – мужик закрывает глаза, накрывает их ладонями и какое-то время лежит, тщетно пытаясь отрезветь. Трет лицо, подергивается, резко садится на кровати.

– Все, мамаша! Прошлых ошибок не исправишь. Да и нет желания. Похмеляемся и вперед! Рабочий день не закончился. Можно сказать, он только начинается.

– Да. А потом он перейдет в рабочую ночь, – ржет мамаша. – Тапки-то сними. Стремно это. А то лучше мне отдай. Они мне нужнее. – Без перехода она вдруг начинает рыдать во все горло. – Вот крякну я, и кто тогда будет тебя пои-и-ть, похмеля-я-ть… у-у-у…

Мужик вскакивает с кровати, обнимает женщину, гладит по голове. Слезы, сопли и слюни текут по его плечу, падают на пол.

– Маманя, ну что ты, перестань. Ты еще поживешь, поверь мне. А тапки я поставлю в сервант, где чашки. Как Олька сказала, это символ. Только для нас наоборот, понимаешь? Чтобы мы смотрели на них и не спешили в пенал.

И вдохновленный своими словами, просветленный, окрыленный хмельной мыслью, мужик берет у женщины бутылку. Рука выбивает тремоло, когда он разливает водку по стаканам.

Поднимает взгляд, смотрит на зареванную мамашу. Под слезами у той расцветает блаженная улыбка.

– Ну, за нас и всех остальных! Аминь!

***

Сто.

Всего должно быть сто позиций.

Сто позиций для магазина женской обуви. С ума сойти.

Мне осталось еще много, я не считаю. Но крыша уже едет.

Вентилятор у ноутбука шумит, как ракета. Надо будет разобрать и почистить.

Ленка написала в вайбере анекдот. Когда уместно употреблять слово б… . «Две коровы на скотобойне. Одна обращается к другой: – Скажите, а вы тут в первый раз? – Нет, б… , во второй!». Можно поржать, отвлечься. Немного отдохнуть, попить минералки. Или сделать кофе. Но лучше закончить. Тогда и кофе, и печенье, и Ленка.

Кстати, насчет Ленки. Не забыть. Купить трехтомник Борхеса. Дорого, но ей будет приятно. Когда ей приятно, то и мне тоже.

А что сейчас не дорого? Эти женские штучки, например. Никогда в них не разбирался. Но пришлось. Надо зарабатывать деньги. Шлепки, балетки, туфли, мокасины, абаркасы, бабуши, лоферы, монки. Можно продолжать и дальше, но лень. Одним словом – тапки. Да, женские тапки. Если мужские, то мужские тапки. Других нет. Хотя еще детские. Возможно, еще есть тапки для собак, кошек, лошадей и других животных. Надо забить в гугль.

Жарко. Мешают мухи. Вчера травил, но их опять набралось. Говорят, мухи летят на г… . Они на него летят и привыкают. В общем, надо купить другой распылитель.

Опять это мешает. Какой-то бзик. Залезет в голову и не выгнать потом. Еще с утра заметил, что очень много белых тапок. Наверное, половина из всего товара. С тех пор размышляю о том, почему. Не могу выкинуть из головы. По-быстрому забил в гугль «насколько популярен белый цвет». Ничего не нашел. Может, неправильно задал. Но времени нет, надо работать. Между делом продолжаю думать сам.