Метазоа. Зарождение разума в животном мире

Еще через две недели я снова туда вернулся, хотя мне и пришлось три часа добираться до побережья, чтобы навестить креветку. Море было неспокойно. Все вокруг казалось темнее и неприветливей, чем в прошлый раз. Асцидии кашляли и чихали{93}. Я добрался до знакомого уступа и ровно на том же месте увидел одинокую креветку того же вида и размера, но уже без обеих рук. Скорее всего, это была та же самая особь, лишившаяся второй своей длинной клешни.

Сначала я заволновался: как маэстро сможет прокормиться, если у него теперь нет ни одной большой клешни? Но у него оставалось еще достаточно конечностей – как минимум некоторые из четырех клешней поменьше. Этими маленькими клешнями он довольно ловко подбирал съедобные кусочки и отправлял их себе в рот. Однако двигался он уже не так энергично, как раньше. Он выглядел усталым, очень одиноким, и дни его, вероятно, были сочтены.

5. Происхождение субъекта

Субъект, агент, самость

Ну и где же мы сейчас? Что касается эволюции, мы уже прошли путь от зарождения жизни до первых животных, а затем до появления действия, нервной системы и зрения. Сейчас мы в кембрии. Мы изучаем царящих здесь деятельных членистоногих, но в их тени уже появляются животные, которые в следующих главах окажутся в центре внимания: позвоночные и головоногие – уникальные моллюски, которые перевернут наше представление обо всех затронутых здесь темах.

Далеко ли мы продвинулись в философском плане, насколько мы близки к заявленной цели: осмыслить эволюцию разума и связь между телесным и ментальным? Что ж, какой-то путь мы преодолели; идеи, представленные выше, помогли нам перекинуть мостки через эту пропасть. Позже я познакомлю вас и с другими теориями, а сейчас настал подходящий момент, чтобы подвести промежуточный итог и посмотреть, как все вышесказанное выглядит под философским углом. В этой главе я буду тянуться вперед и возвращаться назад – тянуться, чтобы показать, что мы достигли определенного прогресса, возвращаться, чтобы опровергать заблуждения, в свете которых проблема разума и тела кажется более неподатливой, чем она есть на самом деле.

Эволюция, как стало ясно из последних глав, породила не только новые организмы, крупнее и сложнее прежних, но и новый способ бытия, новый вид самости. Новые организмы обладали иной внутренней организацией и иначе взаимодействовали с окружающей средой.

Ведущую роль в эволюции животных сыграло появление новых видов действия, а именно координированного перемещения миллионов клеток, осуществляемого при помощи мускулатуры и нервной системы. Чтобы направлять эти действия, возникли новые виды ощущений. Когда оба эволюционных новшества действуют сообща, мы имеем дело с существами, которые реагируют на окружающую среду как на нечто внешнее, отдельное: они чувствуют и действуют, опираясь на безотчетное самоощущение (вспомните креветку, которая перестала хватать себя за ножку заблудившейся клешней).

Ранее я ввел два понятия – субъективность и агентность. Они описывают две стороны единого целого, знакомого нам из повседневного опыта. Это целое – индивид, действующий и ощущающий, что происходит вокруг. Субъективность включает в себя то, что ощущается и кажется; агентность связана с поведением и инициированием. Все живые существа (или все клеточные формы жизни) демонстрируют нечто вроде субъективности и агентности, но у животных эти свойства видоизменяются.

В философских спорах о связи разума и тела главным камнем преткновения выступает как раз субъективность – выражение «субъективный опыт» используют в качестве одного из названий того, что так трудно объяснить. Как представляется, агентность понять проще. Но мы уже знаем, что в реальной жизни чувство и ощущение множеством нитей сплетены с действием. Философ Сьюзен Хёрли придумала яркий образ, помогающий лучше понять отношения субъективности и агентности{94}. Хёрли говорит, что общепринятое представление на этот счет ошибочно. Обычно мы рисуем себе картину, в которой человек «видится как субъект и агент, стоящие, так сказать, спина к спине». Индивид превращается в расколотый, расщепленный объект, две грани которого независимо друг от друга соприкасаются с внешним миром. Со стороны субъекта мир воздействует на человека через ощущения. Со стороны агента человек выбирает, как отреагировать, и действует. Субъект и агент воспринимаются как две половины личности, чуть ли не как два отдельных человека. Но эти роли связаны теснее, утверждает Хёрли, и картинка «спина к спине» вводит в заблуждение. В каждом из нас субъект и агент спаяны воедино.