Метазоа. Зарождение разума в животном мире

Применяя свой экономический подход, Вермей утверждает, что по сравнению с морем эволюция на суше проявляет больше изобретательности, порождает больше «высококачественных инноваций» и это закономерно. Одна из причин – высокая продуктивность суши с ее мощными энергетическими потоками. Другая причина – простор для действий: «Воздух не так сильно ограничивает активность, как плотная, вязкая водная среда».

В статье 2017 года Вермей доказывает это, перечисляя эволюционные новшества и отмечая, где они возникли: в море, на суше или же и там и там{249}. Он начинает с ордовикского периода – с момента выхода животных на сушу – и движется вперед во времени. Согласно нарисованной им картине, детство жизни прошло в благоприятной морской среде, но эволюция развернулась во всю мощь только после того, как организмы столкнулись с трудностями обитания на суше.

Ряд несовпадений между моделью Вермея и моей – всего лишь вопрос перспективы. Он начинает с той стадии, где базовые основы эволюции уже заложены и их можно принимать за данность, а вот моя книга посвящена этим самым основам. И тем не менее я думаю, что в своих сравнениях он не всегда «справедлив» по отношению к морской специфике. Например, одним из эволюционных новшеств, которое рассматривает Вермей, выступает полет – активное передвижение по воздуху. Полет, пишет Вермей, появился и там и там, но на суше – раньше. Однако самые разные морские животные научились «летать» давным-давно. На суше полет (наряду с рытьем и карабканьем) – единственный способ покинуть поверхность и освоить трехмерное пространство. В море плавание и дрейф трехмерны изначально. Еще до появления рыб в море «летали» медузы.

Другие примеры из тех, что приводит Вермей, такие как теплокровие, кажутся более адекватными в плане сравнения суши и моря. Но я не согласен с выводом о том, что условия в море, как он говорит, «сдерживают инновации». Альтернативная гипотеза утверждает, что место творчеству есть как на суше, так и в море, и расставляет эволюционные новшества в хронологическом порядке.

В море, причем в силу необходимости уже на ранних этапах, появилось множество важных новинок – именно там животные совершенствовали свои тела, органы чувств, конечности, нервную систему и мозг. Море было той реальностью, в которой эволюция сделала свои первые шаги. И только после того, как способ бытия животных оформился окончательно, они смогли воспользоваться возможностями, которые сулила им залитая солнцем оранжерея суши. Чтобы приспособить их к жизни на земле, эволюции пришлось изобретать все новые и новые решения. В результате появились млекопитающие и птицы, строгий контроль температуры тела, новые виды социальной организации и новые способности, позволяющие менять окружающую среду под свои нужды. Мы должны сказать морю спасибо – за наши нервные клетки, за мозг, в котором сейчас отдаются эти слова, за наши живые тела и за опыт как таковой. Но выход на сушу открыл эволюции новые двери.

10. Постепенный итог

…когда я просыпался среди ночи, то, не соображая, где я{250}, я не сознавал также в первое мгновение, кто я такой; у меня бывало только, в его первоначальной простоте, чувство существования, как оно может брезжить в глубине животного; я бывал более свободным от культурного достояния, чем пещерный человек; но тогда воспоминание – еще не воспоминание места, где я находился, но нескольких мест, где я живал и где мог бы находиться, – приходило ко мне как помощь свыше, чтобы извлечь меня из небытия, из которого я бы не мог выбраться собственными усилиями: в одну секунду я пробегал века культуры, и смутные представления керосиновых ламп, затем рубашек с отложными воротничками мало-помалу восстанавливали своеобразные черты моего «я».

Марсель Пруст.

В поисках утраченного времени. Том 1[12]

1993

Никогда не забуду, как впервые услышал пение китов. Это был лет двадцать пять тому назад на Большом Барьерном рифе недалеко от островов Уитсанди; пели горбатые киты. Я помню лицо своей спутницы, когда мы, погрузившись под воду, услышали этот звук. Она обернулась ко мне, и глаза у нее стали большими, как блюдца.