Метели ложатся у ног

В погоне за Няруем и Туей неслись в ночи сорок восемь упряжек. Ехавший далеко впереди Делюк понял, что, учуяв погоню и не надеясь на ноги своих оленей, Няруй и Туей притаились где-то, спрятались, чтобы сбить преследователей, и потому, выигрывая время и расстояние, он погнал упряжку прямо на То-харад, Этого маневра друга не понял Сэхэро Егор, и все тридцать упряжек своих воинов погнал широким веером за Делюком, думая, что тот всё ещё преследует беглецов. Только ветер гудел за капюшоном, только снег из-под копыт бил каскадом в лицо!

Догнали Делюка на ближнем берегу Пустого озера, откуда весь То-харад был перед ними, как на ладони. На ровной поверхности большого, как небо, озера под ярким лунным светом отчетливо виднелись тени застругов, похожие на застывшие волны.

— Где они?! — выпалил с ходу подлетевший к Делюку Сэхэро Егор. — Ушли?

Делюк молчал. В душе он негодовал на легкомысленного Сэхэро Егора, но, зная его смелость, волю и искренность, не решился сказать что-либо резкое и тем более корить его за неуклюжее ребячество.

— Неужели ушли?! — дрожа от нетерпения, Сэхэро Егор подался всем корпусом к Делюку, который, как ему показалось, растерянно смотрел в сторону То-харада и вовсе не слышал его.

— Где видно, что ушли? — вопросом ответил Делюк, глядя внимательно на белую ровную поверхность озера, и добавил: — Зря мы только землю наследили. Затаились где-то негодяи. В лес, видимо, свернули. Теперь трудно будет след найти.

— Тем и лучше, что затаились. Под такой луной далеко не уйдут. Поймаем. Непременно поймаем, — заявил решительно Сэхэро Егор.

— Легко сказать — поймаем! Обманчив лунный свет, — возразил Делюк. — В обход, по рыхлым снегам… без шума, воровски уйдут. Нам теперь надо разъехаться по одной линии и встать, чтобы каждый видел соседа слева и справа. — Вдруг Делюк настороженно поднял палец: — Ся!

Умолкнув, отчетливо услышали топот копыт и толчки полозьев на сугробах, усиливаемые эхом в порожнем небе.

— Нет, это не они, — заключил Делюк и стал рассуждать, как бы убеждая себя: — Слышно, многовато нарт. Больше десятка. Тюлесей, наверно, не смог усидеть. И правильно сделал: подмога нам теперь…

— Йэ-э-э-у-у-э-э-э!.. — раздался где-то совсем недалеко душераздирающий крик, и донесся ломкий треск мерзлых деревьев.

— Так вот ты где, вонючая росомаха-а! — услышали все зычный голос маленького юркого Тюлесея. — Нет, не уйдете, поганые торгаши головами! Не уйдете!

«Нет, не ошиблись мы, ставя тебя во главе разведки. Молодчина, Тюлесей! Молодчина!» — подумал Делюк и как бы удивленно обратился к застывшим в оцепенении воинам, которые стояли рядом:

— Чего же мы ждем? И наша подмога, наверно, не будет лишней? — И добавил как бы для себя: — Тюлесей в горячке не перестарался бы.

Люди метнулись к своим нартам, Делюк поднял вожжу и хорей — и вот уже белым облаком упряжки стремительно неслись к ближнему леску, откуда доносились отрывистые крики и ругань.

— Что-то больно расшумелись! — соскакивая с нарты, сказал Делюк и подошел к кучке людей на краю леса.

На голос Делюка все обернулись.

— Расшумелись, дьяволы, и не унимаются! — возмущенно сказал Тюлесей, выстреливая из носа и рта клубы пара.

— Заткните им рты! — распорядился Делюк.

Тюлесей метнулся к одному из лежащих, руки и ноги которого были опутаны сыромятными ремнями. Силой разжав челюсть Няруя, он заткнул ему рот скрученным туго лоскутом заячьей шкуры. Няруй заворочался, забился, как рыба на песке, издавая хриплые звуки носом.

Решив проделать то же самое, подошел с лоскутом заячьей шкуры к Туси Някоця Валей, правая рука Тюлесея. Он присел картинно на корточки и протянул руку к лицу лежащего.

— Йэ-э! А-а-а!.. — огласил тишину отчаянный крик Някоци Валея, и вот уже свободной рукой и ногами он отвешивал тумаки лежащему на земле Туси и цедил сквозь зубы: — Вот соб-бака-то! Вот кус-сачая тварь!

Подскочил к ним Тюлесей, и вдвоем с Някоцей Валеем они заткнули рот Туси.

— Отведай-ка заячьей шкуры! — бросил с издевкой Някоця Валей, разглядывая прокушенную руку. Из среднего и безымянного пальца у него капала кровь. Увидев её, он разбежался и пнул Туси в живот. — Вот тебе, дикарь!

Туей скорчился и замычал носом. Някоцю, приготовившегося пнуть Туси ещё раз, остановил Тюлесей. Он кивком показал на связанных и обратился к Делюку:

— Куда их? Что с ними будем делать?

— Потери есть? — спросил Делюк вместо ответа.

— Раненых двое. Енгэй Микиту руку задело. Тяжеловат Хэто Енголя. Стрела в кость попала и обломилась. «Вытащить бы обломок. Чем раньше, тем лучше. Тухлый нерпичий жир — тот же яд!

— Вместе с Някоцей, выходит, раненых трое. Многовато! А обломок стрелы у костра вытащим. Поехали! Нельзя медлить! — сказал Делюк и, направляясь к своей нарте, бросил: — И этих живых покойников заберите. Не замерзать же им тут связанными. Решим, что делать. Вместе решим.

Привезенных Туси и Няруя саювы встретили гулом негодования. Каждому хотелось взглянуть на этих людеобразных негодяев, сделать им больно, но Делюк распорядился развязать их.