Метью Шардлейк. Книги 1-6

— Когда дело касается веры, нужно говорить скорее с мудростью змеи, чем с простодушием голубки. Сам Иисус Христос сказал, что так до́лжно делать при необходимости. — Он посмотрел на меня. — Думаете, нас теперь отпустят?

— Очень на это надеюсь. Изабель выставила себя дурочкой. Нам повезло, что у меня друзья в Совете, а у Рича были свои основания не уничтожать меня. Пэджета, кажется, тоже перетянули на нашу сторону.

— Да. — Коулсвин нахмурился. — Гардинер и Ризли могли получить шанс расспросить нас подробнее о наших верованиях, что, по крайней мере для меня, было бы… непросто.

Эдвард сел на подоконник спиной к великолепному виду на реку и оперся головой на руки. Я сказал ему:

— Вы тоже хорошо держались, сэр.

Коттерстоук взглянул на меня. Из него как будто снова ушла вся энергия, и опять этот человек выглядел опустошенным и измученным, как вчера. Он проговорил:

— Вы сказали, что нужно сохранять твердость, чтобы они не использовали этих утверждений для нападения на друзей королевы. Теперь с этим делом покончено, но остается другое — то, что совершили мы с Изабель. — Эдвард посмотрел на Филипа: — И я знаю, что должен расплатиться за это.

Не успел мой коллега ответить, как дверь без стука отворилась и вошел Ричард Рич. Он посмотрел на Филипа и его клиента, которые торопливо встали, и скомандовал:

— Вы двое — выйдите. Подождите в коридоре со стражей. Я хочу поговорить с Шардлейком.

Филип и Эдвард вышли к стоявшим в коридоре стражникам из Тауэра. Рич закрыл за ними дверь и повернулся ко мне. На лице его было странное выражение — смесь злобы и восхищения.

— Ну, Шардлейк, ты отделался! С моей помощью… Было странно помогать тебе, сидя между Ризли и Гардинером, которые, зная историю наших отношений, думали, что я буду рад увидеть тебя на костре. — Ричард безрадостно рассмеялся. — Странное ощущение…

Я посмотрел на тайного советника. Он не заслуживал благодарности, так как, подобно Дирику, просто спасал свою шкуру, и поэтому я тихо спросил:

— Кто это придумал, сэр Ричард, — вытащить этот вздор на Тайный совет? Ведь обычно такие глупые обвинения, конечно, не попадают сюда. И зачем? Это как-то связано с королевой? Гардинер сказал…

Рич отмахнулся:

— Гардинер ловит всякую возможность на своем пути, чтобы напасть на королеву. Он зря тратит время: ему пора понять, что корабль уже уплыл. — Ричард снял шапку, открыв густые седые волосы. — Впрочем, ты прав: это глупо — и я пытался разузнать, кто внес этот вздор в повестку дня. Со мной не советовались. Такие вопросы решает Пэджет на основании советов из разных кругов. Не знаю, кто уговорил его включить это дело. Никто не признается, а я не смею слишком настаивать. — Его худое лицо на мгновение исказилось беспокойством, напомнив мне, как он смотрел на сожжение Анны Эскью. Должно быть, теперь Рич пребывал в страхе, что ее книга появится на улицах.

— Значит, это мог быть кто угодно? — уточнил я.

— Гардинер, Ризли, герцог Норфолкский, хотя его сегодня и не было, — любой… — Мой давний недруг злобно возвысил голос: — Насколько мне известно, мог и лорд Хартфорд. Он и его брат Томас были вчера у Пэджета, и были слышны их крики, я знаю.

— Но Хартфорд на стороне реформаторов. Он выручил меня.

Рич нехорошо улыбнулся:

— Так показалось, можешь мне поверить. Но в Совете люди могут вести одну линию публично и другую тайно. — Его голос понизился до злобного шепота. — После смерти короля и Парры, и Сеймуры захотят регентства над малолетним Эдуардом, а братья Сеймуры вечно ссорятся. Сэр Томас Сеймур считает, что должен получить место в Тайном совете, но королю известны его способности. И другие ножи точатся каждую неделю. — Он с ненавистью посмотрел на меня. — Что касается моих личных чувств, то не думай, что я снова тебе помогу, горбун. Если только это не будет в моих интересах. Я бы с радостью увидел тебя на костре. И с удовольствием любовался бы этим.

Я криво усмехнулся:

— Никогда в этом не сомневался, сэр Ричард.

— Значит, мы понимаем друг друга, — огрызнулся он. — Ну, Совет решил, что вы можете идти, стража проводит вас, — сообщил Рич, а затем вдруг с горящими серыми глазами проговорил: — Тебе повезло. Если у тебя еще осталась хоть капля ума, ты будешь держаться подальше отсюда. Не думай, что время кризисов прошло. — И он тихо, скорее себе самому, чем мне, добавил: — В последнее время и мне иногда хочется удрать, подобно зайцу.

Глава 37

Нас отвели на Общую пристань. Стражники сели в свою лодку, оставив нас среди переезда. Пока четыре человека с трудом выносили из дверей огромный разукрашенный шкаф, один его выдвижной ящик открылся, и оттуда на причал выскочила мышка. Она на мгновение замерла среди леса ног, не зная, куда бежать, пока кто-то не увидел ее и не сшиб ногой в реку.

Мне удалось поймать проплывавшего перевозчика, и мы отправились вниз по течению, прочь от Уайтхолла — я надеялся, что навсегда. Все мы молчали, приходя в себя после этого испытания. Я заметил у Эдварда на щеке слезу: он беззвучно плакал. Лодочник посматривал на нас с любопытством.

Я тихо сказал Филипу, кивая на Коттерстоука: