Метка магии

– Тебе не следовало возвращаться сюда, Оливер. Тебе не следовало возвращаться в мой город или в коттедж Ферли. Да, ты украл мою магию, но моя семья рада поделиться ей, и это лучшее время года для этого. Если бы ты не был таким новичком, ты бы знал несколько фактов о ведьмах, один из которых заключается в том, что мы любим держать наших мертвецов рядом.

Матильда подняла ладони вверх и запрокинула голову назад, как будто обращалась к луне.

– Сестры моих сестер, матери моих матерей, я взываю к вам в этот волшебный час Хэллоуина. Разделите со мной вашу любовь и силу, чтобы я могла наказать того, кто не уважает наши обычаи и нашу магию. Одолжи дар мне свой в отсутствие моего собственного, который он у меня вырвал. Услышь меня, семья, когда я покажу тебе свое лицо, чтобы ты могла поклясться в своей силе, а я могла бы восстановить равновесие.

Матильда поднесла трясущиеся руки к лицу и закрыла глаза, тяжело дыша, готовясь сбросить плащ, на создание которого она потратила последние три года, чтобы скрыть свои поступки. Она знала, что это была честная сделка, что духи ее предков заслуживают того, чтобы увидеть истинное лицо молодой ведьмы, с которой они могли бы поделиться своей магией, но она боялась раскрыть то, что было скрыто под фасадом.

– Я предлагаю вам свою правду, – сказала она в свои руки, – посмотрите на меня, сестры, посмотрите на мою боль, чтобы я могла извлечь пользу из вашей.

Облегчение пробежало по коже Матильды, как будто боль, пронзившая ее лицо, унесло ветром. Она забыла, каково это было раньше, не носить агонию с собой, и на мгновение ее охватило волнение, пока она не почувствовала, как теплая струйка крови стекает по ее щеке, и она вспомнила, что на самом деле означало внезапное отсутствие боли.

Она опустила руки. Оливер попытался закричать, его замерзшие мышцы делали звук еще более ужасающим, когда он вырывался из его горла.

– Может, я и не та злая тварь, о которой предупреждала меня Нанна Мэй, Оливер, но я чертовски близка к этому, – прошипела Матильда. Она покачала головой, чувствуя, как алые струйки стекают по ее лицу, когда каждое из имен вновь открывало ее кожу, кусочки плоти висели между каждой буквой, – мне стыдно за то, что я сделала, но я не стыжусь того, кто я есть. Ты связался не с той ведьмой.

Ночь сделала глубокий вдох. Животные замерли и прислушались. Ветер замер, когда пламя внутри тыкв погасло одно за другим вверх у тропинки и в оранжерее. Магия пронеслась по венам Матильды, поползла вверх по ее шее и покалывала кончики пальцев, когда Оливер задыхался. Его глаза были широко раскрыты в панике. Тень, которую Оливер создал в душе Матильды, съежилась, когда вновь наполнилась магией. Не ее магией, чем-то гораздо более древним, более могущественным.

– Земля, на которой мы стоим, наполнена силой и страданиями моих предков, и им действительно не нравится, что ты связываешься с одной из их дочерей. Я чувствую их, Оливер, я чувствую, как они наполняют мои вены чистой, древней магией, и прямо сейчас я чувствую себя настолько могущественной, что, если бы у меня была метла, я думаю, что могла бы летать, – Матильда наклонила голову и улыбнулась. – Трудно сказать, потому что ты не можешь двигаться, но ты либо зол, либо напуган. Может быть, и то, и другое.

– П-п-пожалуйста… я… – тяжело дыша, выдавил Оливер сквозь стиснутые зубы.

Матильда приложила палец к губам:

– Ш-ш-ш. Ведьма говорит.

Матильда почувствовала, как невидимые руки мягко легли ей на плечи, давая понять, что она не одна и эти давно похороненные пришли, чтобы дать ей силы остановить Оливера. Слезы полились из глаз, и ее руки затряслись, когда она приняла новую, старую силу внутри себя.

– Помнишь, я рассказывала тебе, что они сделали с нами, когда узнали, кто мы такие? Так боялись нашей силы, что они держали ведьму, ломали ей все пальцы, чтобы она не могла перемолоть свои ингредиенты для заклинания, затем брали острую иглу и зашивали ей рот, чтобы она не могла произнести ни единого заклинания. И тогда они убили бы ее.

Слезы потекли по щекам Оливера, когда он осознал смысл ее слов.

– Так что я поняла, что происходит, – произнесла Матильда, – не волнуйся, Оливер, я не убью тебя. Смерть слишком хороша для тебя.

Порыв ветра ворвался в открытые двери, роняя книги и стеклянные бутылки на пол оранжереи, но Оливер не мог пошевелиться против невидимых сил, которые все еще держали его.

– Послушайте меня, сестры. Я вижу это зло перед собой и связываю его, помешивая зелье или размалывая порошок под камнем. – Матильда пристально посмотрела на Оливера: – Щелчок для каждого из твоих пальцев.

Она щелкнула пальцами один раз, даже не вздрогнув от звука ломающихся костей, когда Оливер закричал из тюрьмы своего тела. Она снова щелкнула, и крик усилился, когда она посмотрела на его руки, большие и указательные пальцы торчали под неестественными углами. Пот бисеринками выступил у него на лбу, и Матильда щелкнула в третий раз, затем в четвертый и последний раз, так что все его пальцы были сломаны.