Метка магии

– Ты победил, – прошептала она, стыд и отчаяние сжали ее грудь, когда она произнесла эти слова.

Оливер улыбнулся и приложил руку к уху.

– Извините, я не совсем расслышал.

Матильда смотрела, как слеза скатилась с ее щеки и упала на пол. Она зажмурилась и прикусила губу, сдерживая слезы, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Я сказал, ты победил. Ты можешь забрать книгу.

– Хорошая девочка. Хотя я буду скучать по всему этому веселью, которое у нас было, а ты?

– Пошел ты, Оливер, – Матильда сжала дрожащие руки, – приходи ко мне завтра, и ты сможешь забрать его.

– Я знаю, что ты действительно любишь меня, – сказал Оливер, подмигивая ей, – это свидание, увидимся завтра.

Глава 38

Серые облака высосали цвет с неба, и запах костра, который раньше вызывал воспоминаний об отце, просто заставил Матильду почувствовать тошноту. Всю дорогу домой она шла, засунув руки под мышки после встречи с Эшли, и только теперь, подойдя к калитке своего сада, убрала их.

Они наконец перестали дрожать.

Она взглянула на небо, ее сердце было таким же серым, как облака. Как она оказалась в такой ситуации? Почему она влюбилась в Оливера? Он не использовал любовное заклинание, но то, как он манипулировал ею, заставило ее почувствовать, что у нее отняли свободу воли, как она делала это со многими другими людьми на протяжении многих лет. У нее были шрамы, как доказательство ее собственного проступка, но она никогда не думала о смерти или о тех разрушениях, которые Оливер обрушил на нее. На что он будет способен, когда она отдаст ему гримуар?

Матильда остановилась как вкопанная, прикусив губу и прогнав эту мысль прочь. Что бы это ни было, оно больше не будет нацелено на нее, и она сможет просто жить своей жизнью. Ее жизнь без страха и магии.

Она волочила ноги, когда проходила под аркой и шла по камням по траве. В кухонном окне послышалось движение, и она прибавила скорость, не сводя глаз с Лотти, которая стояла на кухне и смотрела на свой живот. Матильде не хотелось объяснять, почему прогуливает школу, и она не могла смотреть матери в глаза, зная, что та собирается сделать с семьей. Что ребенок не познает радости, дунув на одуванчик и с удивлением наблюдая, как ее мать управляет ветром, чтобы снова собрать его пушистые семена в единое целое, или вглядываясь в падающие листья предсказывает погоду перед тем, как отправиться на пляж.

Ребенок не будет знать об этих вещах, но и она не будет знать боли.

Матильда засунула руки в карманы и поплелась по усыпанной гравием дорожке. Каркнула ворона, и Матильда подняла глаза от своих ног, резкий вдох пронзил ее легкие. Живая изгородь из черной ежевики, которая росла перед ее оранжереей, утроилась в размерах и проросла ветвями, которые узлами тянулись к крыше. Здание выглядело как один из тех пиратских кораблей в смертельных объятиях гигантского кракена, но не это остановило Матильду на ее пути.

Нанна Мэй сидела на скамейке перед оранжереей, сгорбившись, с сотней лишних лет, давивших на ее дрожащие плечи. Матильда уронила сумку и подбежала к ней, присев у ее ног, когда она посмотрела в лицо старушки, слезы терялись в следах ее морщинистой кожи.

– Нанна Мэй? – прошептала Матильда. – Нанна, в чем дело? Что случилось?

Налитые кровью глаза ее бабушки встретились с глазами Матильды, затем она снова опустила взгляд на свои колени. Матильда проследила за ее взглядом и уставилась на фигурку, зажатую в ее руках, нахмурившись, пока не поняла, что это было, а затем прикрыла рот рукой, ее собственные глаза наполнились печалью, когда она поняла горе своей бабушки.

Крошечное оперенное тельце Джинни, любимой птички Нанны Мэй, покоилось в перепачканных землей руках ее владелицы, его некогда ярко-красная грудь потускнела, как будто кто-то потушил огонек.

Матильда протянула руку и провела указательным пальцем по его гладким коричневым перьям, тихий всхлип вырвался у нее изо рта при виде холодного безжизненного тела. Вся его голова была покрыта желтым воском, застывшие капли которого запеклись на шее.

– Злая Тилли, – прошептала Нанна Мэй, поднося птицу ближе к лицу Матильды.

Матильда закрыла глаза, смаргивая теплые слезы, катящиеся по щекам, затем посмотрела на бабушку.

– Мне очень жаль, Нанна. Мне так жаль, – сказала она, положив руку на мягкую щеку бабушки.

Она встала и взяла Джинни из бабушкиных рук, затем стянула шарф с шеи, не обращая внимания на холод, который обжигал ее кожу.

– Она может остаться здесь, со мной. Хорошо?

Ее бабушка кивнула и посмотрела, как Матильда завернула птицу в свой шарф, а затем отдала ей, прежде чем взяла лопату и начала копать на другом конце скамейки. Она глубоко вздохнула и посмотрела на бабушку, пока та работала.

– Ему это с рук не сойдет, – произнесла она, делая паузу, чтобы вытереть слезы, – я обещаю тебе.