Метка смерти

В следующую секунду вентиляционная решетка с металлическим скрежетом была вырвана из креплений и полетела внутрь кабины. Она задела Мартинелли, которая, вскрикнув, упала на пол.

В свете дисплея Хоровитц увидел, что острые края решетки порезали ей плечи и лицо. Тина все равно попыталась поднять руку с пистолетом, когда в следующий момент высокая темная фигура спрыгнула сверху в кабину и сотрясла ее.

Мужчина в полицейской форме!

Без колебаний мужчина наступил на решетку, давил на нее ногами, пока зажатая под ней Мартинелли не перестала двигаться. К тому же пуля, задевшая ее по касательной, разорвала брюки на бедре. Кровь текла из раны на пол.

Хоровитц хотел дотянуться до пистолета, который лежал недалеко от него на полу, но мужчина не выпускал его из вида. С холодным профессионализмом он все держал под контролем.

Тут запаниковавшая Ромбуш снова закричала, заглушая даже звук сигнализации. Полицейский влепил ей пощечину – женщина замолчала, но у нее отказали ноги, и она сползла на пол. Затем мужчина выхватил у Мартинелли из руки пистолет, сунул его за пояс, быстрым движением вырвал у Хоровитца наушник и вставил себе в ухо.

– У меня есть деньги! – заскулила на полу Ромбуш. – Много денег.

Полицейский кивнул, доставая свое оружие из кобуры открытого типа. К стволу пистолета крепился длинный глушитель.

Как можно незаметнее Хоровитц перегнулся через кресло и пошарил рукой по полу. Его собственный пистолет лежал недалеко от него. Шесть патронов. И ему потребуются все без исключения, чтобы обезвредить этого огромного парня. Если он вообще успеет выстрелить.

– Мы можем обо всем договориться. У меня есть деньги! – повторила Ромбуш.

Говори подольше! – мысленно побуждал ее Хоровитц.

– Я знаю, – сказал полицейский, – в два раза больше, чем у Ульриха Хирша. И вы используете их и ваше влияние, чтобы полиция, прокуратура и суды замяли дело и скрыли правду.

– Нет, я…

Мужчина поднял оружие и без колебаний выстрелил ей в лицо.

Хоровитц оцепенел. Он почувствовал брызги крови у себя на лбу.

Однако сумел оправиться от шока, все-таки схватил свой малокалиберный пистолет и прицелился в мужчину. Но тот с молниеносной реакцией выбил оружие у Хоровитца из руки, а Хоровитц почувствовал резкую боль в запястье. Пистолет с грохотом отлетел в стену и снова оказался на полу, на этот раз гораздо дальше. И Хоровитц понял, что Мартинелли и он тоже закончат с пулей в голове.

Наконец изнуряющая сирена замолкла, и снова включилось электричество. Потолочный светильник вспыхнул, и кабина пришла в движение.

Пока ослепленный мужчина на мгновение зажмурился, Хоровитц выкрикнул в микрофон:

– Мужчина в… – Но слово гараж он уже не успел произнести.

Полицейский зажал ему рот, другой рукой схватил за рукав и раздавил микрофон пальцами.

Тут кабина остановилась, и перед Хоровитцем разошлись двери лифта. Перед ними находилась секция подземного гаража для поставщиков. Аварийное освещение окрашивало бетонные колонны в желто-красный цвет, людей нигде не было видно. Как и полицейских машин.

Теперь мужчина зажимал Хоровитцу не только рот, но одновременно и нос – большим и указательным пальцем, – так что ему не хватало воздуха. Затем Хоровитц почувствовал, как к виску прижалась холодная сталь глушителя.

– Ни звука! – прошипел мужчина.

Хоровитц застонал. В отчаянии он схватился обеими руками за колеса своей инвалидной коляски и проехал мужчине по ноге. Тот на мгновение отдернул руку – и Хоровитц со всей силы ударил его локтем в пах.

Как только противник скорчился, Хоровитц выкатился из кабины и принялся изо всех сил крутить колеса. За спиной он слышал, как мужчина, спотыкаясь, покинул кабину и последовал за ним, ускоряя шаг.

Хоровитц, как сумасшедший, мчал к рампе, на которую сверху падал дневной свет. Если полицейская машина все же появится, то заедет вниз по этой рампе.

Но машины все не было, а мужчина в следующий момент уже оказался у него за спиной – схватился за инвалидную коляску и так резко развернул ее, что Хоровитца выбросило на пол. Отталкиваясь руками, Хоровитц пополз на спине, волоча за собой парализованные ноги.

– Стоять! – приказал полицейский.

– Я не могу стоять, придурок! – огрызнулся Хоровитц.

Проигнорировав оскорбление, мужчина встал перед ним и направил глушитель Хоровитцу на грудь.

– Вы даже не просите пощадить вас?

– Вы еще молоды. В отличие от вас большая часть успешной и полноценной жизни у меня уже позади. Оставшаяся мне безразлична. Взгляните на меня. Мне семьдесят два, и я уже семь лет сижу в инвалидном кресле.

– У вас хотя бы была жизнь – а у тех детей нет. – Мужчина положил палец на спусковой крючок, но медлил, видимо не решаясь хладнокровно убить невинного беззащитного инвалида.

Хоровитц воспользовался шансом.

– Почему монахиня, Грит Майбах и вы не рассказали нам все сразу, вместо того, чтобы выдавать всю историю маленькими порциями?

– БКА должно было клюнуть и начать расследование.

– БКА начало бы расследовать и без всех этих убийств.