Меткая стрела

Уншэхэн все рассказал своей жене.

– Отнимет, разобьет наше счастье жестокий хан… Не сказать ли твоему отцу?

– Отец велел нам жить своим умом, – ответила жена. – Но ты не печалься. Не разлучить нас хану, только слушайся меня во всем.

Уншэхэн повеселел, глаза заблестели, он вздохнул полной грудью. Но скоро опять приуныл:

– Дорогая жена, ты не знаешь, сколько злобы у хана. Законы его несправедливы и жестоки. Хан дружит с шудхэрами, со всякой поганью. Он не остановится перед черным делом…

Жена снова ободрила его:

– У нас тоже найдутся друзья! Успокойся.

Рано утром, когда только-только поднялось солнце – ясное, умытое прозрачной байкальской водой, жена батрака вышла на берег, протянула к Байкалу свои белые руки и запела песню. Она пела о любви, о молодости, о счастье. Она просила в песне, чтобы добрые обитатели родного моря научили ее уму и дали ей силы для борьбы с ханом.

Потом она поклонилась высоким величавым скалам, и горное эхо повторило каждое слово ее песни, трижды простонала в ущельях ее мольба: «Добрые жители гор, помогите нам с Уншэхэном одолеть жестокого хана!»

Потом она повернулась лицом к дремучей густой тайге, и могучие кедры протянули ветви навстречу ее песне…

Из седых пучин Байкала поднялся мудрый осетр, такой старый, что на спине у него выросли зеленые водоросли. Он приплыл к берегу, к молодой женщине. Белокрылая байкальская чайка опустилась на ее плечо. Тонконогая кабарга прибежала с крутых каменистых скал; горный орел спустился со снеговых вершин; золотая лиса и пугливый соболь пришли из глухой тайги.

Жена Уншэхэна рассказала им о своем горе, попросила:

– Научите меня, помогите мне…

Осетр дал ей волшебный морской цветок, чайка – перо из своего крыла, кабарга – солнечный камушек с высокой скалы, лисица и соболь сказали заповедное таежное слово. Уншэхэн еще спал, когда жена вернулась домой. Она разбудила его с радостью:

– Наши друзья научили меня, как провести хана!

Скоро пришел Харжа-Мин. Оглядел комнату, перерыл и перетряс все вещи – не нашел Уншэхэна. Вышел во двор, облазил все углы, снова вернулся в дом.

– От меня не скроешься! – кричал ханский сын и в бессильной ярости топал ногами. – Я тебя под землей найду!

А Уншэхэн был здесь же, смотрел, слушал да про себя посмеивался. Жена превратила его в метлу, и он стоял в уголке у порога.

На второй день Харжа-Мин пришел еще раньше. Жена Уншэхэна увидела его в окно – идет, шарит по двору глазами. Она быстренько превратила мужа в наперсток и села пришивать к унтам новые подошвы.

Харжа-Мин искал, искал… Халат на нем стал мокрый от пота, глаза красные от злобы. Когда солнце скрылось за дальним хребтом, Харжа-Мин выругался и ушел, хлопнув дверью.

На третий день Харжа-Мин снова все в доме перевернул вверх дном. В колодец заглядывал, неподалеку речка текла – на дне искал. Нигде не нашел. А Уншэхэн был здесь – жена превратила его в огниво и положила на полку с посудой.

Наступил вечер. Харжа-Мин заскрипел зубами.

– Пусть твой голодранец завтра приходит искать меня, – сказал он жене Уншэхэна. – Еще поглядим, кто победит, кому ты достанешься.

Харжа-Мин пришел домой, схватился за голову, закричал:

– Не нашел его, не сумел! Прячьте меня завтра получше, а то все пропало! Удавлюсь!

Когда солнце совсем ушло за Байкал, отец Харжа-Мина, старый Хартагай-хан, добрался до вонючего болота, вскарабкался на кочку и завыл, застонал хриплым голосом.

Из болота вылезла толстая пучеглазая жаба, из тайги вышел ободранный, тощий волк, со скалы приползла ядовитая змея, откуда-то сверху спустилась зловещая птица ули. Хартагай-хан рассказал им о своей беде. Пучеглазая жаба дала ему ржавой болотной воды, зловещая птица ули – грязное перо из своего хвоста, змея – зеленой ядовитой слюны, волк сказал хану колдовское слово…

Хартагай-хан шел домой, посмеивался: «Пусть теперь сунется Уншэхэн, попробует найти моего сына».

Харжа-Мин все еще плакал, рвал на себе волосы. Старый Хартагай-хан сказал ему:

– Не ори, дурная голова. Не отыщет тебя голодранец. У нас есть верные помощники. Тебе красавица достанется.

Настало утро нового дня. На заре, когда просыпается мир, запевают птицы и ласково шепчет ветерок, жена Уншэхэна вышла на берег Байкала, поднесла к губам чудесный морской цветок, провела по своим глазам пером белокрылой чайки, повернула на ладони солнечный камушек с высокой скалы, прошептала заповедное таежное слово. Камушек засверкал, заблестел, как маленькое волшебное зеркальце. Она склонилась над ним и увидела юрту ненавистного Хартагай-хана, злобное лицо Харжа-Мина.

Все рассказал и показал ей солнечный камушек.

Жена Уншэхэна вернулась домой, разбудила мужа.

– Иди к Хартагай-хану, – сказала она. – Во дворе на тебя кинется целая свора собак. Ты поймай за хвост и ударь о землю ту собаку, которая будет позади всех.

Уншэхэн так и сделал. Когда свора кинулась на него с лаем, он схватил за хвост собаку, находившуюся сзади всех. Только собрался ударить о землю – она закричала голосом Харжа-Мина:

– Ой, отпусти! Ой, убьешь!

Уншэхэн отпустил и сказал со смехом:

– Завтра прячься лучше. Найду – не помилую.