Метод «Джакарта». Антикоммунистический террор США, изменивший мир

В Соло мне пришлось провести много времени в новом городском мегамолле, где сосредоточены все важные коммерческие предприятия. В некотором смысле мегамолл сегодня служит культурным центром индонезийского города. В фойе проходят детские концерты, люди бесцельно прогуливаются, покупая кофе со льдом и донатсы. Эскалаторы расположены так, что часто вы оказываетесь в буквальном смысле запертым на верхних этажах, где бродите до бесконечности и покупаете что-нибудь еще. Как в любом индонезийском торговом центре, почти все время из громкоговорителей звучит американская поп-музыка. Индонезийской музыки вы не услышите. Не услышите и японской, и даже корейской попсы — вообще ничего азиатского. Ни европейской музыки, ни латиноамериканской. Все упаковано и выставлено на продажу в США{644}.

Саконо также живет возле Соло. Он до сих пор настроен очень боевито и подвергает окружающую действительность острому политическому анализу. В отличие от Магдалены, он способен говорить о былом без умолку — не устремляя вдаль остановившийся взгляд и не заливаясь слезами. Подобно Магдалене, в тюрьме он обратился в христианство. Это тоже очень распространено среди выживших, особенно жертв 1965 г., изначально воспитанных в яванском варианте ислама. После того как их обвинили в атеизме, коммунисты были отвергнуты крупными мусульманскими институциями Явы, часто принимавшими участие в убийствах. Тем не менее они по-прежнему верят в бога и ищут духовного утешения и спасения от материальных ужасов своей жизни.

Единственное, о чем Саконо любит говорить больше, чем о марксизме, — это великодушие и прощение. Он непреклонно стоит на том, что не держит зла на своих тюремщиков и на убийц своих друзей. Он не хочет возмездия и пребывает в мире со своим прошлым. Однако Саконо столь же непреклонен и в убеждении, что его страна не пребывает в мире со своей историей.

«Выход для нашего государства — признать свои грехи и покаяться. Я ценю свой жизненный опыт, даже самый тяжелый, потому что он научил меня к каждому относиться с любовью, — сказал он. — Если мы сможем признать то, что мы натворили, и попросить о прощении, то будем способны двигаться вперед».

Нью-Йорк

Рокфеллер-плаза, 30 — это огромное здание в Среднем Манхэттене. Прежде я никогда здесь не был, хотя слышал о нем и, пожалуй, видел пару серий «Студии 30»[10] с Тиной Фей и Трейси Морганом — название этого сериала прибавило этому адресу популярности.

Очевидно, что это своего рода туристическая достопримечательность. Стены первого этажа покрывают сцены из «Сайнфелда», «Друзей» и других сериалов от NBC. На 23-м этаже находится элитная юридическая фирма Squire Patton Boggs.

Здесь у Фрэнка Виснера — младшего кабинет. Он много десятилетий работал в Госдепартаменте, в том числе в должности посла в Египте и на Филиппинах при Рейгане и в Индии при Билле Клинтоне, но я расспрашивал его главным образом о его отце: что он помнит из его высказываний об Индонезии или борьбе с коммунизмом. Было бы несправедливо заставлять его отвечать за то, что совершил его отец, но, кроме этого, было кое-что еще, о чем он мог мне рассказать, — один миф, который я хотел развеять.

По его словам, независимо от того, переоценило ли ЦРУ силу Советского Союза или нет, и независимо от того, к каким это привело последствиям, его отец действительно верил, что сражается с коммунизмом. И нет, он делал это не для того, чтобы помочь своим нью-йоркским друзьям по бизнесу, дело было в самой цели. Как бы то ни было, я верю, что он в это верил.

Очень осторожно затронув 1950-е и 1960-е гг., мы заговорили о жизни в сегодняшней Индонезии. Собираясь попрощаться, я заметил, что для многих стран эта история до сих крайне важна. Пусть американцы забыли о тех событиях и странах, у их жителей такого варианта нет. Виснер сразу же горячо со мной согласился.

«Все верно, — сказал он, когда я поднялся. — Во многих отношениях мы „земля больных тяжелой амнезией“».

«У нас имеется психологическая привычка смотреть вперед, а не назад», — заметил он. Пустившись в размышления, как это свойственно общительным людям за восемьдесят, он сказал, что власти США не попали бы в сегодняшнее положение на Ближнем Востоке, если бы обращали внимание на историю. И закончил с мрачным сарказмом: «У равнодушия Америки к окружающему миру долгая славная история».

Сантьяго

Кармен Херц — занятая женщина. Сейчас она член Конгресса, куда прошла в 2017 г. Она до сих пор состоит в коммунистической партии, имеющей восьмерых членов в Cámara de Diputados, Палате представителей, во главе с молодой Камилой Вальехо, бывшим лидером студенческого движения.

Когда я рассказывал индонезийцам, пострадавшим в результате событий 1965–1966 гг., что сегодня в некоторых частях Латинской Америки вполне дозволительно быть коммунистом, а бывшие участники партизанского движения, некогда сидевшие за решеткой, даже становятся президентами, они не могли в это поверить. Тем не менее в значительной части Южной Америки действительно произошло нечто вроде национального воссоединения.